"Иван Сергеевич Соколов-Микитов. Детство" - читать интересную книгу автора

матери, от бережных ее рук в начальные дни моего существования. Мать
наполняла тогда весь окружавший меня мир с его светом, теплом, разнообразием
звуков.
По словам самой матери, я родился в солнечный день. Если верить
приметам, жизнь моя должна быть счастливой. В день моего появления на свет
было безоблачное небо, весеннее пение птиц шумно врывалось в открытые окна
просторного хозяйского дома.
Человеческую жизнь можно сравнивать с ручейком, берущим начало свое в
недрах земли. Ручейки эти, сливаясь, образуют величественные реки общей
человеческой жизни, замутненные потоками сточной воды. Из светлого родника
материнской и отцовской любви вытекал искрящийся ручеек моей жизни.
Много долгих и не всегда безоблачных дней протекло с тех пор, когда
услышал я первые звуки родной земли, увидел сверкающий солнечный свет. И я
обращаю взор к далеким истокам моей жизни, к светлым родникам окружавшей
меня любви.
Где родилась, как воспитывалась и росла, из каких глубин жизни народной
пришла моя мать, наделившая меня страстной любовью к светлому миру,
женственной природой своей души?
Нелегко было детство матери в суровом дедовском доме. Строг и суров был
ее отец - мой дед, круты, а подчас и жестоки нравы. С малых лет втянулась
она в простую работу, училась прясть и ткать (вытканные, вышитые ее руками
тонкие скатерти и полотенца и теперь у меня хранятся; не многие женщины
умели так тонко ткать и вышивать!).
С детства привыкла мать рано вставать и поздно ложиться. "Бывало, еще
до света накинешь шубейку на одно плечо, да так и носишься весь день по
хозяйству, - рассказывала о своей молодости мать. - То в поле, то в хлев, то
в амбар. Мечтать, сидеть сложа руки было некогда..."
Среди лугов и полей, в привольных просторах калужской земли проходило
детство и девичество матери. До конца своих дней удивляла она собеседников
богатством народных слов, знанием пословиц и поговорок, неутомимостью и
проворством в труде.
По рассказам матери, почти до совершеннолетия сохраняла она
привязанность к любимым детским забавам. На русской печи, в заветном уголке,
хранились любимые ее игрушки. С этими детскими игрушками произошло смешное
приключение. Однажды приехал сватать ее городской жених из Калуги. Деду не
хотелось выдавать любимую младшую дочь, да и молода была еще невеста, не
понравился деду расфранченный, надушенный, завитой жених. О приезде сватов
шепнули матери ее подружки. Очень захотелось посмотреть на жениха. Невеста
взобралась на печь, стала тихонько подглядывать, нечаянно столкнула свои
старательно спрятанные игрушки. К ногам нарядного жениха с печи посыпались
тряпичные куклы в ситцевых сарафанчиках и платочках.
Ухмыльнулся, погладив бороду дед.
- Вот она невеста, - подмигивая, сказал дед удивленному жениху. - Сам
теперь видишь: в куклы играет! А ты ее сватать собрался. Видно, придется
тебе, дружок, повременить...
Уже подрастая, от окружающих меня близких людей я узнал, как поженились
мои мать и отец, как сошлись, неразрывно сомкнулись в один путь их жизненные
пути.
О своем сватовстве, добродушно посмеиваясь, рассказывал, помню, отец.
Служил он в те времена у богача Коншина под Калугой. Приятели нахваливали