"Борис Соколов. В плену" - читать интересную книгу автора

Обычный крик: "Молчать. Расстреляю, - и прочее. - Здесь порядки военные,
возражать и спорить нельзя. - Поднимаем солдат, запрягаем и едем. К счастью,
недалеко, с полкилометра вдоль фронта.
На полянке уже поставлена легкая четырехпушечная батарея, к которой
капитан и приказывает присоединить наши два орудия такого же калибра.
Впереди нас только жиденький кустарник, а дальше - поле и немцы. Вижу, что
наше положение не очень хорошее, мы почти на виду у немцев. Срочно велю
своим окапываться, хотя на батарее этого не делает никто. Капитан, подозвав
своих лейтенантов и меня, ставит задачу. Стрелять будем по деревне Сализи в
двенадцати километрах отсюда, где предполагается скопление немцев.
Вот так сюрприз. Стрелять из легких пушек под самым носом у немцев, и
не в них, а куда-то далеко. Да это просто самоубийство. Но сейчас я об этом
не думаю. Это очень удобно - не думать. В армии нужно без возражений
выполнять приказ. Для большинства людей это много легче, чем думать самому.
Спросив, все ли готово, и получив удовлетворительные ответы, капитан
подает команду, но не по уставному. Как могу, при передаче команды своим
орудиям соблюдаю порядок устава, к чему мне своих удалось уже приучить.
Стволы задираются вверх, такая дистанция почти предел для наших легких
пушек. Мельком замечаю, что у соседей стволы пушек глядят немного вразнобой,
но этих ошибок никто не поправляет. Выслушав рапортички, что заданные
установки поставлены, капитан с выходом выкрикивает:
- Залпом - огонь!
Совсем как на параде, без всякой пристрелки и наблюдения. Пожалуй, при
такой стрельбе в цель не попадешь.
Все шесть орудий грохнули почти одновременно. Опять команда:
- Залпом - огонь!
Еще один залп дали, следующий не успели. Немцы накрыли батарею сильным
огнем минометов, которые, судя по ухающему звуку выстрела, очень близко.
Начался ад. Мои попрыгали в окопчики, я повалился в неглубокую канаву.
Капитанским деваться некуда - окопы у них не вырыты. Мины рвутся везде.
Гром, треск, свист осколков, крики. От удушающего черного дыма тротила
тошнит. Все мысли только об одном: как бы еще вдавиться в землю, хоть на
сантиметр. После я видел носы и щеки с вдавленными комочками земли. Может
быть, и мой нос был не лучше. Еще напасть: совсем близко от меня горка
унитарных патронов, то есть снарядов с зарядом в медной гильзе к нашим
пушкам. Горячие осколки мин пробили гильзы и оттуда во все стороны свищут
голубые шпаги горящего пороха. Вот-вот сейчас раскалятся у этого костра
снаряды и начнут рваться. Здесь уже спасения не будет - разнесет в клочья.
Проходит, вероятно, десять - пятнадцать минут, а может быть и меньше, и
сразу становится тихо. Только со свистом догорает порох в гильзах. Как
костер, заливаем снаряды водой - шипят, но не взрываются. Спасибо и за это.
Вся поляна покрыта черными лучистыми пятнами. Такие следы остаются от
мин; едва поцеловав землю, они разбрызгивают вокруг осколки, срывая траву.
Много раненых, некоторые лежат неподвижно, другие корчатся и стонут. Одна
(не моя) пушка с разбитым колесом лежит на боку. Однако мои люди все целы.
Стреляли больше в середину батареи, а главное - выручили наспех вырытые
неглубокие окопы. Вот теперь поймут, а прежде, когда заставлял рыть,
ворчали.
Капитан неподвижно лежит на спине. Рядом валяются карта и планшет.
Фуражки нет. Сначала даже неясно, что с ним. Кто-то показывает на маленькую