"Борис Соколов. В плену" - читать интересную книгу автора

- Застрелите Бонзу!
И добавляет наполовину в шутку, наполовину всерьез:
- Вы ведь большевик, а, может быть, и комиссар: для Вас обычное дело
расстреливать кого-нибудь.
Что мне было делать? Пришлось застрелить. Мадам, конечно, догадалась,
да мне же и попеняла.
Иногда приезжает хозяйка дома Ольга Дмитриевна. Она одета в серую форму
немецкой медицинской сестры, с красным крестом на головном платке и на
рукаве. Сейчас она служит в Пскове. Ей лет 45, вид у нее бодрый и
решительный. Дарит мне карманное Евангелие и нательный серебряный крест.
Разрешает пользоваться ее библиотекой, сложенной сейчас на чердаке.
Библиотека у нее, по моим представлениям, довольно богатая. Книги
преимущественно на русском языке, как известных, так и неизвестных мне
авторов; изданы в эмиграции. Очень хорошие иллюстрированные журналы
"Перезвоны" и еще не помню какие; изданы лучше тех, которые издавались тогда
у нас. Кроме того, подшивки газет за двадцатые и тридцатые годы. Много
утешения в те тяжелые дни доставили мне ее книги. Помню, по воскресеньям я
запоем читал Апухтина; я о нем слышал, но читать мне его не приходилось.
Судьба Ольги Дмитриевны очень трудная. Она полурусская, полулатышка. В
Первую мировую войну служила сестрой милосердия в русской армии, затем в
белой армии. После очутилась в Германии. В 1920 году вернулась в свой домик
в Саласпилсе, где родилась и прожила всю жизнь. И работала всю жизнь
медсестрой в амбулатории того же Саласпилса. Все это было рассказано мне
потом, лет 25 спустя. Сейчас же она говорит со мной мало, - в тоне
официального сочувствия.
По воскресеньям к нам иногда приезжают из Риги гости. К хозяйке
приезжает ее младшая сестра - толстушка Мильда, а к Ольге Дмитриевне
Елизавета Павловна Рябушинская с двадцатидвухлетней дочерью Наташей. О
Мильде особых воспоминаний не сохранилось. У нее почему-то всегда бурчало в
животе, на что она, немного конфузясь, но с каким-то весело-победным видом
заявляла:
- Слышите, как мой живот поет.
Гораздо интереснее были Рябушинские. Елизавета Павловна была дочерью
мультимиллионера Павла Павловича Рябушинского, который в конце 1917 года
бежал за границу, но, не предвидя событий, остался в Париже почти нищим и
умер в 1925 году. Его сын с бывшим министром Маклаковым создали в США
коммерческий банк. Однако или не хватило капитала, или, скорее всего, не
было навыка держаться в новых условиях, но банк быстро прогорел. Елизавета
Павловна начала хлопотать о выезде за границу. Но, чтобы ускорить и даже
вообще сделать возможным получение визы на выезд, нужно было подмазать. А
подмазать было нечем. Из всего богатства, которым она обладала прежде, у нее
сохранилось лишь историческое имя - громкое тогда и позабытое теперь. И
вдруг оказалось, что в глазах людей, обладавших тогда властью и от которых
зависела выдача разрешения на выезд, это имело известную ценность. По словам
Елизаветы Павловны, такими людьми тогда были молодые евреи, выбившиеся на
широкий простор из недр еврейских местечек. Должно быть, их прельщала
возможность обладать девушкой с историческим именем. Эти имена они
коллекционировали в своих постелях. Одним из плодов такого
коллекционирования стала Наташа. В начале 1925 года Елизавета Павловна с
дочерью выбрались за границу, но уехать дальше Латвии из-за отсутствия