"Л.В.Сокольников. Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"! ("Дороги проклятых" #1) " - читать интересную книгу автора

грех называть гнилую границу между участками при домах. Новый забор
поставим, нам бы только выжить! И как надо понимать "чужие люди"? Кто эти
"чужие люди"? Немцы? В оккупацию "чужими" могли быть только враги, а все
прочие были "своими", "советскими людьми". Нет ясности в вопросе об
утащенном заборе ни для нее, ни для редактора: кто все же забор на дрова
утащил? - обида за украденный забор давит вспоминальшицу шесть десятков
после победных лет и не думает забываться.
А вдруг редактор понимал нелепость ее древних страданий и умышленно
допустил к печати "заборный" абзац? Если так, то большего врага вашему
"героическому прошлому", чем редактор издания найти трудно!
- Интересно рассуждаешь! Родичи мечтали отправить забор в свою печь, а
"чужие люди" их опередили! Представляю, что значит получить обиду от
"своих"! Обида была не меньшая, чем вражеская оккупация целиком! Как жить
после кражи забора "своими"!? Но готов засвидетельствовать показания
газетной плакальщицы: в утробы отопительных устройств шло все, что могло
гореть и без чего можно было обойтись на тот момент. В едином не соврала
тетя!
- Понятно! Каждый из вас чем-то откупился от войны: она - страхом "чуть
не застрелили" и жалостью об украденном заборе, ты - иной "монетой". Все вы
чем-то заплатили войне, никто из вас не получил прибыли...
- О каких "прибылях" речь вести? Кто-то, возможно, получил настоящую,
крупную прибыль, но не всем дано знать об этом.
- Едем далее: "...мы жили в шестиметровой комнате вчетвером, а в
остальных комнатах нашего дома господствовали фашисты..."
- "Господствовали фашисты"... Откуда знала, что поголовно все немецкие
солдаты - "фашисты", а советские - "коммунисты"?
Обычно термин "дом" подразумевает прекрасные хоромы, но не жилище
плакальщицы. Ее "халабуда" ничем и никогда не могла равняться с европейскими
жилищами оккупантов. Было врагам где "господствовать"? Повторяю: на то время
все дома в районе станции были старыми, их строили в одно время с прокладкой
"железки", а это было сто лето назад! Народ, что проживал в районе станции,
всегда был "пролетарским", а какие у пролетариев могли быть жилища?
В другой половине кельи, через хилую стенку, проживала матушкина
сестра. Старшая, та, что удумала спасаться от налетов Люфтваффе на
картофельном поле. На постое, в другой комнатушке, проживали двое солдат
Вермахта, и такое их проживание под определение "господское" никак не
подходило. Негде им было показывать "господство": туалет во дворе. И тетушка
квартирантов "фашистами" не называла.
- Потому, что ничего не знала о фашистах. А та девочка, коя прошла все,
дотянула до звания "старушка", уже тогда знала, что немецкие солдаты в
доме - поголовно все "фашисты". Твоя тетушка отсталая была: жила рядом с
фашистами и не знала, кто они такие!
У рассказчицы все было иначе: законные хозяева замерзали, и в это
время, вместе с ними, "в остальных комнатах" мерзли и "фашисты"?
Как получалось, что одни комнаты в доме отапливались, а их комната -
нет? У врагов явная солидарность с захваченными просматривается: "если
замерзать - так всем"!
А далее еще страшнее: "мама иногда пыталась собрать на помойке
картофельные очистки. Но офицеры порой очистки выбрасывали в туалет, чтобы
нам не доставались" - более страшного эпизода и придумать трудно! "Туалет",