"Михаил Соколов. Контракт со смертью" - читать интересную книгу автора

повернул голову к тому, что сидел в ближайшем кресле, резко обозначив
длинный с горбинкой нос. "Наверное, грузин", - отстраненно подумал Аркадий
Григорьевич, отворачиваясь к администраторше, в этот момент поднявшей к
нему строгое пуленепробиваемое лицо в ореоле бледно-сиреневых
пятидесятилетних волос. Женщина оббежала профессиональным взглядом холеное
полное лицо Аркадия Григорьевича, налитые его плечи под дорогим пиджаком -
то, что было доступно её снизу стойки нацеленному взору - и, правильно
оценив имущественный и социальный статус посетителя, снизошла.
- В наличие только "Люкс", - вместо приветствия сказала она. - Все
номера заняты.
Аркадий Григорьевич нахмурился. В его планы не входило ждать. Тем
более, нужен был конкретный номер, тот, где останавливалась она.
- Добрый день, - сказал он. - Мне нужен номер тридцать семь. Если он
занят, я хотел бы поговрить с теми, кто сейчас его занимает. Я уверен, они
осободят.
- Вряд ли, - улыбнулась администраторша. - Дело в том...
- Мне очень нужен именно этот номер, - перебил её Аркадий Григорьевич.
- Если дело в деньгах... - он вытащил пачку долларов из кармана, и это тоже
было отмечено женщиной, сразу продолжившей.
- Дело в том, что номер тридцать семь и есть свободный "люкс". Будете
брать?
Обрадованный исчезновению иллюзорно расстаявшего препятствия, Аркадий
Григорьевич предъявил паспорт, заплатил, действительно, большую сумму,
отчего прояснилась причина незанятости аппартаментов, и получил ключ.
Высокий, гибкий парень в джинсах и зеленой военной рубашке, поминутно
оглядывавшийся на Сосницкого веселым и жульническим взором, провел клиента
по лестнице на третий этаж (лифт не работал), потом по застеленному ещё
новой ковровой дорожкой коридору, и когда Аркадий Григорьевич вошел в
номер, то сразу понял - по наитию, протокольному документу в кармане
рубашки и той, забавлявшей жену атмосфере административно-мещанского уюта,
над которым она потешалась в свадебном путешествии в гостиницах иного мира,
- что это именно тот номер, где она могла провести последнюю ночь. Все
здесь здесь было так похоже... где? в каком месте?... кажется в Греции. Ее
все веселило тогда: и кресло у торшера, намекавшее на уютно проводимый
вечер, и синтетический ковер бледно-розового цвета, в некоторых местах буро
темневший, видимо, от чьей-то пролитой блевотины, но пуще всего её смешило
то, что и заграницей они находили, пытавшийся скрыться под "люксовый"
выверт, все тот же усредненно-ширпотребный сервис, так ненавидимый ею на
родине. Она вообще мечтала уехать в Америку, о чем призналась немедленно
после знакомства на некой шумной презентации в большом старинном особняке в
самом центре Москвы, где они и познакомились.
Зажигаются огни люстр и ярко освещают большой зал, заполненный
приглашенными; веселый раскрасневшийся хозяин (бывший клиент Сосницкого)
звонит в валдайский колокольчик, на подносе поднесенном ему слугой, и
торопится начать речь, а Аркадий Григорьевич чувствует чью-то руку на своем
локте и, оглядываясь, видит очаровательную, улыбающуюся смешным
предвкушением девушку, невзначай взявшую его под руку... "Что?... Что он
говорит?" - спрашивает она о хозяине, а Аркадий Григорьевич, отвечая, уже
охвачен хмельным порывом увлекающим его в счастливые дали.
- Там спальня, - указал парень и, ухмыльнувшись, добавил. - Кровать на