"Михаил Соколов. Контракт со смертью" - читать интересную книгу автора

гаснуть, предводитель бандитов отверулся и, скомандовав все ещё шарящим в
единственной сумке Сосницкого напарникам, пошел к выходу, не забыв
выключить за собой свет.

ГЛАВА 3

БОЛЬШОЙ ПРИЕМ

Среди площадей, каменнных прямоугольников домов, сейчас за пеленой
дождя смутно, хотя и вымыто выстраивающихся по собственному
субординационному ранжиру, возникают улицы. Вот - мусороуборочные машины
марки "Мерседес", убирают мусор; они, тяжело ревя, несутся во всю прыть,
разнося зловоние, даром что их не останавливают работники ГИБДД, чтобы
спросить пропуск-разрешение на проезд в зону садового кольца - убирать
дрянь надо. Вот - сигналя, психуя и вопя проносятся машина реанимации, с
головокружительной скоростью убегая от спешащей следом чьей-то смертью. Вот
- важный государственный человек, может быть даже министр, спрятавшись за
тонированным "Кадиллаком", тоже электронным воплем надрывая соответствующие
звуковые механизмы, пробирается сквозь густеющий к вечеру поток машин, а
постовой-милиционер отдает ему честь. Вот - час пик; все больше и больше
людей, отвоевав за годы реформ свои личные импортные два метра (не
деревянные - это еще, дай Бог, не скоро, а металлические, соответствующие
размеру комфортабельного салона любимой машины), теперь теснятся, жмутся,
гудят и сигналят фарами сквозь пелену дождя: службу уже оставили за
капотом, а домой никак не могут доехать!..
Игорь Семенович Кудрявцев ловко свернул в переулок, вырвался из
тесного четырехколесного потока и дал газ - свободен.
Вместе с мокрым запахом дождя кажется вливается в приоткрытое окно
заполнившая улицы радость. Повод для этого имеется, даже несколько причин
радоваться, о них приходится сейчас умалчивать, но то, что он спешит, а,
главное, куда спешит - заставляет безудержно улыбаться. Он подрезает справа
промелькнувшую "девятку"; водитель которой, высунув в окошко голову, что-то
приветливо кричит ему вслед. Еще поворот, еще... добрался.
Ах, Лиза! Дождь оплакивает разлуку с тобой - где-то ты прячешься за
толстыми стенами! День поскучнел, не видя тебя, ночной совушки; неудержимая
улыбка растягивает румяные губы Кудрявцева, сейчас лихо втиснувшего свою
"Вольво" в только что опустевшее место в длинном ряду иномарок,
приткувшихся носами к пешеходному тротуару, словно поросята к бесконечному
брюху свиньи. В данном случае, весь этот высотный дом (где в снятой по
контракту большой пятикомнатной квартире живет и она, Лиза), выступает
аналогом этой самой свиньи, на ходу с усмешкой думает Кудрявцев и щурясь,
разглядывает шикарный подъезд этой полугостиницы-полудоходного дома,
темнеющий в туманной сырости ненастного дня. Однако, светятся два,
стилизованных под железокованные, наружных фонаря, фотоэллементы которых
среагировали на рано опустившиеся сумерки; матово, нерезко расплывался
желтый свет, и это тоже было прекрасно, с улыбкой соглашается Кудрявцев.
Он вышел из машины, щелкнул зонтиком, немедленно, большой птицей,
взметнувшимся над ним, и с улыбкой огляделся окрест: сдвоенные корпуса
гигантских, недавно отстроненных доходных башен блестели красноватой
плиточной глазурью. Одна из этих башен, силой стратегического гения