"Леонид Сергеевич Соболев. Держись, старшина..." - читать интересную книгу автора

почему-то пошла вперед и вновь села на камни. Командир дал "стоп" и крикнул
вниз старшине, чтобы тот узнал, почему неверно дан ход.
Электрик стоял у рубильников с напряженным и сосредоточенным вниманием
и смотрел на телеграф, ожидая приказаний.
- Тебе какой ход был приказан? - спросил его старшина.
- Передний, - ответил он. - Полной мощностью оба вала.
- Ты что, не очнулся? Задний был дан, - сердито сказал старшина.
- Да я видел, что телеграф врет, - сказал электрик спокойно. - Как же
командир мог задний давать? Сзади же у нас фашисты. Мы только вперед можем
идти В море.
Он сказал это с полным убеждением, и старшина понял, что тот все еще во
власти бензинного бреда. Заменить электрика у станции было некем, а ждать,
когда к нему вернется сознание полностью, было нельзя. Тогда старшина прошел
на мостик и сказал капитан-лейтенанту, что у электрика в голове шарики
вертятся еще не в ту сторону, но что хода давать можно: он сам будет стоять
рядом с электриком и посматривать, чтобы тот больше не чудил.
Лодка вновь попыталась сняться. Ошибка электрика поставила ее в худшее
положение: главный балласт был продут полностью, и уменьшить ее осадку было
теперь уже нечем, а от рывка вперед она плотно Засела в камнях. Время не
терпело, рассвет приближался. Лодка рвалась назад, пока не разрядились
аккумуляторы.
Но за это время воздух, гулявший внутри лодки, и вентиляция сделали
свое дело. Краснофлотцы приходили в себя. Первыми очнулись те упорные
подводники, которые потеряли сознание последними. За ними, один за другим,
вставали остальные, и скоро во всех отсеках началось движение и забила
жизнь. Мотористы стали к дизелям, электрики спустились в трюм к
аккумуляторам, готовя их к зарядке. Держась за голову и шатаясь, прошел в
центральный пост боцман. У колонки вертикального руля встал рулевой. Что-то
зашипело на камбузе, и впервые за долгие часы подводники вспомнили, что,
кроме необходимости дышать, человеку нужно еще и есть.
Среди этого множества людей, вернувших себе способность чувствовать,
думать и действовать, совершенно затерялся тот, кто вернул им эту
способность.
Сперва он что-то делал, помогал другим, но постепенно все больше и
больше людей появлялось у механизмов, и он чувствовал, будто с него
сваливается одна забота за другой. И когда наконец даже у трюмного поста
появился краснофлотец (тот, кого он когда-то - казалось, так давно! -
пытался разбудить) и официально, по уставу, попросил разрешения стать на
вахту, старшина понял, что теперь можно поспать.
И он заснул у самых дизелей так крепко, что даже не слышал, как они
загрохотали частыми взрывами. Лодка снова дала ход, на этот раз дизелями, и
винты полными оборотами стащили ее с камней. Она развернулась и пошла к
выходу из бухты. Дизеля стучали и гремели, но это не могло разбудить
старшину. Когда же лодка повернула и ветер стал забивать через люк
отработанные газы дизелей, старшина проснулся. Он потянул носом, выругался
и, не в силах слышать запах, хоть в какой-нибудь мере напоминающий тот,
который долгие шестнадцать часов валил его с ног, решительно вышел на мостик
и попросил разрешения у командира остаться.
Тот узнал в темноте его голос и молча нашел его руку. Долго, без слов,
командир жал ее крепким пожатием, потом вдруг притянул старшину к себе и