"Леонид Сергеевич Соболев. Третье поколение (Из фронтовых записей)" - читать интересную книгу автора

вчера ветра, низкие плоские берега, не дающие возможности ориентироваться по
ним издали, то Финский залив по справедливости можно назвать академией
штурманов и командиров.
Огромные линейные корабли Балтийского флота, которым этот тесный залив
- что слону ванна, ходят здесь ночью и в туман, ходят в узкостях, как в
широком океане, полными ходами проводят и без того сложное маневрирование,
усложненное навигационными условиями. Стремительные крейсера бесстрашно
носятся между банками, миноносцы лазают в немыслимые дыры, подлодки особым,
"шестым", штурманским чувством угадывают встающую по курсу скалу или
каменную подводную гору и знают в глубинах Финского залива одним им
известные тайные проходы между скал.
В ночь перед первой боевой операцией Краснознаменного Балтийского флота
повалил снег. Крупными мокрыми хлопьями он падал на корабли и в черную воду,
совершенно уничтожив видимость. Нельзя было рассчитывать ни на один ориентир
у трудного узкого прохода между скалами, который в просторечье именовался
"собачьей дырой". А путь отряда лежал именно здесь, и надо было провести за
собой транспорты с войсками - огромные, глубоко сидящие и незнакомые с этим
военным проходом. Снег валил плотной стеной, корабли, собравшиеся на
отдаленном рейде, почти не видели друг друга.
Но все же ночью в назначенное время миноносцы снялись с якорей,
помигали транспортам сквозь снег сигналами: "Давай, мол, Вася, поехали!" - и
повели их за собой в неразличимую белую тьму.
Плаванье в таких условиях напоминает слепой полет: оно ведется только
по приборам да по особому штурманскому чутью. Корабли шли в снежной пурге
вплотную, друг за другом, точно обходя опасности. Точность требовалась
особая, ибо малейшая ошибка в счислении могла навести огромные транспорты на
камни и сорвать этим всю операцию.
Бледный декабрьский рассвет не принес с собой никаких изменений. Он
лишь осветил собой снежный плотный занавес, скрывающий не только все
ориентиры, но даже и идущий сзади корабль. У "собачьей дыры" головной
миноносец призадумался: приходилось становиться на якорь, войти в таких
условиях в проход было страшновато даже балтийским штурманам. Потом он резко
повернул на север и повел за собой всю колонну другим проходом, еще более
сложным и запутанным, изобилующим поворотами, но угрожающим не камнями, как
"собачья дыра", а песчаными мелями: все же легче...
Точное искусство балтийских штурманов вывело этим проходом всю колонну
на широкий плес.
Здесь подул ветер, развеял пургу, и под низкими, набухшими снегом
облаками в неясной мгле декабрьского утра поднялись из серой стылой воды
могучие пологие горбы.
Это был Гогланд.
Поросшая сосной гигантская скала поднята над водой прихотливым дном
Финского залива на самой его середине. И нет кораблям иного пути, как только
мимо нее.
Мимо хмурых этих скал проходили петровские галеры, ведя за собой
пленные шведские корабли от мыса Гангеудд, места первой победы Балтийского
флота, двести двадцать пять лет тому назад. Этот остров, вставший поперек
залива, видел и смелую шхуну "Надежда", на которой адмирал Крузенштерн
впервые пронес вокруг света русский флаг, видел и парусные корабли,
уходившие под осень на три-четыре года в "дальний вояж", в кругосветное