"Леонид Сергеевич Соболев. Англичанин" - читать интересную книгу автора

бил ее ураганным огнем несусветно низких цен. Но больше сдавать треску было
некуда. Выходя из конторы и ощупывая в соленых карманах кредитки, Снигири
надеялись, что их хватит все же на три месяца жизни. Они несли их в магазин
- и там тот же Сизых бил кредитки на выбор прицельным огнем цен,
повысившихся за время плаванья. Но покупать больше было негде. Снигири,
вздыхая, брали высокие сапоги, новые сети, смолу для шпаклевки, парусину
взамен изодранной океанскими ветрами - и кредитки падали в выручку, как
трупы на лобовой атаке. Остатки шли на семью, и их хватало на две недели.
Тогда Снигири - дед и отец, - починив карбас, снова шли на морской фронт
добывать снарядов для нового сухопутного боя.
На этот фронт Федюшку мобилизовали девяти лет от роду: воловья крепость
деда сдала, и лишь вместе с внуком он мог составить одну человеческую силу.
Тогда-то Федюшка и увидел впервые компас.
Это был небольшой котелок, хитро приделанный к кормовой доске карбаса.
Север он показывал с точностью дерева, поросшего на северной стороне мхом, -
не большей. Но и такой он стоил столько же, сколько сам карбас: Сизых
отлично понимал, что помору без компаса пути нет, а у берегов главные косяки
рыбы не появлялись.
Четыре года проплавал Федюшка с отцом - дед однажды упал в воду,
поднимая сеть, и не всплыл. На пятый год море изменилось. На нем появился
английский крейсер и стал на якорь около рыбачьего поселка. Крейсер был
трехтрубный, огромный и гладкий. Это был первый пароход, который увидел
Федюшка (Сизых и тот вывозил скупленную треску на парусной шхуне).
Берег же почти не изменился. Правда, уже год, как урядник перестал
носить шашку и поступил к Сизых сторожем. Вместо него порядок в поселке
поддерживал Филатычев сын, молодой и наглый парень, всю войну отсидевшийся
дома по знакомству отца с урядником. Жить же стало хуже: Сизых еще больше
качнул коромысло цен - покупных на рыбу и продажных на товар: первые
понизились, а вторые повысились, как связанные друг с другом две чашки
весов.
Английский крейсер вошел в Федюшкину жизнь познанием машины.
Это было в пятницу 13 июля 1918 года. День запомнился потому, что отец
не хотел выходить в море: нехорошая примета - тринадцатое и пятница.
Крейсера на рейде не было уже шестой день. Прошли за мыс и на горизонте
заметили пять пароходов. Когда подошли ближе, Федюшка увидел, что ближний
пароход тащил лебедкой из воды стальной трос. Трос бежал на палубу,
громыхая, круто сгибаясь в блоке стрелы. Вдруг море зашипело пенистым
пузырем, и огромная туша живого серебра, выпрыгнув из воды, повисла на
стреле. Федюшка разинул рот. Полтора-два карбаса трески бились в сети
высоко, под самым английским флагом. Потом сеть будто лопнула: рыба рухнула
на палубу, извиваясь безмолвна и отчаянно.
Это была техника - такой ее увидел впервые Федюшка.
- Трал, - сказал отец и хмуро потрогал тяжелую дедовскую сеть. - Сизых
опять цены сбавит. Гляди, сколько враз берут. Прорва.
Карбас повернул в море. Но вместо рыбы на этот раз Снигири выловили из
воды трех русских матросов. Матросы оказались со сторожевого судна,
потопленного вчера английским крейсером. Вся война перепуталась: воевали с
немцами, а стали топить англичане. Матросы стучали зубами, один хрипло
плакал и матерился в Белое море, в белую гвардию и в белесые богородицыны
очи. Отец, выслушав, повернул карбас к поселку, держась подальше от