"Леонид Сергеевич Соболев. Зеленый луч (про войну)" - читать интересную книгу автора

победил в Ютландском бою - англичане или немцы - и что решает морской бой -
торпедный залп или артиллерийский огонь. Там ему было совершенно понятно,
что в будущем он станет артиллеристом линейного корабля. Но здесь, дома, в
густой тени пахнущих смолою пихт, куда забирался он с книжкой Станюковича
или Стивенсона, ему думалось об озере и о ждущем его там "вельботе" совсем
по-другому.
Вспоминались почему-то не споры об оружии и маневрах. Вспоминался
влажный воздух озера, широкий его простор, свежий ветерок, шквалом
налетающий на парус и кренящий шлюпку, те две жестокие бури, в которых они
едва не погибли (и которые оба потом небрежно называли "неплохими
штормиками"). Вспоминалась торжественная и пленительная тишина закатов и
утренних зорь, загадочная мгла низких туманов, лежащая на воде. Но важнее
всего и дороже всего было поскрипывание мачты и журчание воды за бортом,
рожденное движением по воде, и само это движение вперед, все вперед,
непрерывное, неостановимое - бег, стремление, скольжение по ровному широкому
простору, где все пути одинаково возможны и одинаково заманчивы... И море -
далекое, огромное, расплескавшееся океанами по всему земному шару, никогда
не виденное, но желанное - манило и звало его к себе.
Он не понимал еще этого зова и не знал, что именно будет делать на
море: стрелять с палубы военного корабля или водить по океанам
совторгфлотские пароходы. Второе привлекало его больше. Это была дорога в
мир, в неведомые страны, в далекие города, в Индию, в Австралию, в Арктику,
и глубоко в душе Алеша признавался себе, что тянет его не война - а море, не
бои - а плаванья, не орудия - а компасы.
Но об этих мыслях он пока что не говорил Ваське, чтобы не расстраивать
дружбы. И так уже вышло, что, вернувшись осенью в город, Алеша вместе с ним
развил бешеную деятельность по пропаганде военно-морского флота. В
пионерском отряде школы оба наперебой делали доклады о кораблях, о морской
войне, об истории флота, в военно-морском кружке обучали других флотскому
семафору и сигнальным флагам, читали вместе книги и журналы, аккуратно
присылаемые из Ленинграда Николаем, который горячо поддерживал их увлечение,
и оба завоевали себе славу лучших знатоков всего, что касается флота. Но
порой, оставшись один, Алеша как бы останавливался с разбегу и, опомнившись,
осматривался, пытаясь понять, что же такое выходит.
В самом деле выходила какая-то чепуха: все были уверены в том, что по
окончании школы кто-кто, а уж Решетников и Глухов обязательно уедут в
Ленинград в Военно-морское училище имени Фрунзе. Не уверен в этом был только
он сам. В минуты раздумья и тишины в душе его снова подымалась знакомая
волнующая мечта о море, просторном и свободном, о плаваньях, далеких и
долгих, о незнакомых берегах, о тихих закатах, торжественных и
величественных, таящих в себе редчайшее чудо зеленого луча, возможное только
в океане и видимое лишь счастливцами.
Об этом луче и о связанной с ним легенде Алеша узнал зимой, когда
Васька в своих исступленных поисках всяческой морской литературы наткнулся в
городской библиотеке на роман Жюля Верна с таким названием. Книгу приятели
проглотили залпом, хотя в ней говорилось не столько о морских приключениях,
сколько о каком-то чудаке, который изъездил весь мир, чтобы увидеть
последний луч уходящего в воду солнца - зеленый луч, приносящий счастье
тому, кто сумеет его поймать. Само явление их, однако, заинтересовало, и
летом они поставили ряд научных опытов, наблюдая на своем "вельботе" закаты