"Леонид Сергеевич Соболев. Капитальный ремонт [И]" - читать интересную книгу авторагероических сражений русского флота на Балтике в годы первой мировой войны
или грозные подробности революционного взрыва на эскадрах, стоявших в Кронштадте, Ревеле, Гельсингфорсе в начале марта 1917 года. Мы так и не узнаем ничего о путях, которыми братья Ливитины приобщатся к революции, если не считать двух эпизодов "перевоспитания" Юрия, положенных в сюжетную основу рассказов "Перстни" и "Экзамен", которые сейчас открывают сборник "Морская душа", но в первоначальном варианте создавались как главы, продолжавшие "Капитальный ремонт". Все это так. И тем не менее то, что составляет ныне художественный монолит романа, обладает всеми признаками завершенности. И не удивительно. Несколько раз в беседах с автором этих строк Леонид Сергеевич говорил, что, перевалив на восьмой десяток, он не дает себе права забывать о том, что его труд над романом может прерваться в любой день. И поэтому каждую новую главу он, помимо всего прочего, обдумывает и пишет с таким тайным расчетом, чтобы она, "в случае чего", могла стать "точкой", поставленой в финале. Думается, теперь это желание художника не только может, но и должно быть раскрыто. Да, собственно, и без того видно, как стягивает в финальный узел все сюжетные линии книги ее теперешняя последняя, пятнадцатая глава, оставляя, вместе с тем, автору возможность нового взлета. И если мы так и не дождались еще одной эпопеи, то, во всяком случае, роман "Капитальный ремонт" вошел в советскую литературу законченным. Вошел прочно и навсегда, как одно из подлинно классических ее произведений. Всеволод Сурганов Неизменному другу - О.И. КАПИТАЛЬНЫЙ РЕМОНТ ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ГЛАВА ПЕРВАЯ Койка покачивалась и подрагивала, равномерный грохот машин углублял утренний молодой сон, но что-то зазвенело тревожно, непрерывно и настойчиво... Пожарная тревога! Судовой номер сорок пять - значит, рожок No 15 в правом офицерском коридоре... Юрий Ливитин быстро сел, привычно протянул руки к натянутым парусиновым бортам койки, чтобы спрыгнуть на палубу и бежать на свое место. Но руки не нашли опоры и скользнули по ворсистому одеялу. В купе - солнечная полутьма синих штор, вагон мягко гремит и покачивается, и никакого рожка No 15 нет. Отпуск! Три свободных дня вне корабля, тревог и дудок! Юрий улыбнулся и зевнул с удовольствием. Как быстро, однако, въедаются в сознание корабельные привычки! Койка, пожарная тревога, место по ней у рожка No 15, - точно годами приучен он к быстрому набату пожарной тревоги и к судовому расписанию. На самом же деле |
|
|