"Леонид Сергеевич Соболев. Капитальный ремонт [И]" - читать интересную книгу автора

финансистов, тускнеет административное величие генерал-губернаторского
двора.
Они - хозяева, и в этом им никто не откажет. Гельсингфорс - столица
флота.
Это русское население финского города не похоже на приезжих обывателей.
Оно привыкло к особенностям Гельсингфорса, половина из них говорит
по-шведски, они принимают как должное газовые плиты, центральное отопление,
буфеты-автоматы, финскую честность и уличные уборные, чистые, как часовни.
Они воспитывают изящных невест для шведских коммерсантов и для флотских
офицеров, колеблясь между числом акций и числом просветов на погонах, так
как и акции и просветы имеют равную склонность к увеличению в количестве, а
следовательно, и к упрочению благосостояния. Они обставляют гостиные легкой
финской мебелью, едят перед супом простоквашу с корицей без сахара, они
вешают над крахмальными скатертями овальных столов уютные огромные абажуры и
поддерживают в своих квартирах нерусскую чистоту с помощью шведок и
финнок-горничных. По вечерам в эти квартиры входят флотские офицеры -
статные, высокие, маленькие или толстые, но все одинаково милые, изящные и
остроумные; они просят у хозяйки разрешения снять оружие и бросают кортики
на столики перед зеркалом в передней. Кортики лежат на полированном дереве
грудой, и зеркала отражают слоновую кость и золото их рукояток, переливчатый
муар черных портупей.
Если составляется компания, квартиры пустеют, - тогда общество на
автомобилях закатывается провернуть в "Фению", "Берс", "Кэмп", "Сосьете". В
ресторанах музыка, свет, легкий ужин и легкое вино, провороты веселы,
искристы, и близость женщин - интересных, остроумных и непродажных женщин -
волнует. Флирты мгновенны, романы молниеносны, отблеск моря лежит на гладком
сукне сюртуков и ослепительных уголках воротничков, - море не ждет, море
торопит ловить жизнь, радость и женщин. Пусть это море рядом, пусть нет из
него выхода в океаны, пусть давно забыл российский флот кругосветные
трехгодичные плавания и корабли стоят на рейде, как стояли летом и будут
стоять весной, но море зовет, море торопит, вино подогревает романтические
мечты, и женщины влюбляются в моряков, и моряки влюбляются в женщин, как
будто эскадра утром уходит в океан. Невесты уезжают раньше, а под утро
рестораны выбрасывают разделенные проворотом компании: пары, пары, двое,
двое - черное пальто и шелковое манто, николаевская шинель и пушистая шубка,
черное пальто и голубая шляпка, лейтенанты и жены чиновников
генерал-губернатора, жены капитанов второго ранга и мичмана, капитаны
второго ранга и блестящие вдовы. Автомобили гудят и шуршат по снегу. Ключи
отдельных ходов холостых квартир дрожат в горячих пальцах, автоматические
выключатели гасят свет на предварительном поцелуе у двери. В холостых
комнатах, в ящиках бесполезных письменных столов - коробки конфет и
бенедиктин, на постели - свежее, прохладное белье и далеко на рейде -
корабль во льду, завтра потребующий службы, а сегодня дарящий блеск и
берег...
Если ж нет холостой комнаты, шоферу говорится: "Большой круг", - и
автомобиль не торопясь везет пассажиров кругом города, но пассажиры не
смотрят на лунный пейзаж, и шофер никогда не оглянется в окошечко за спиной.
Купе автомобиля тесно и уютно, как каюта, мостовые ровны и чисты, как
корабельная палуба, и автомобиль катится по ним гладко и легко, как сама
лейтенантская жизнь. Маршрут "большого круга" установлен точно, и шофер