"Анатолий Пантелеевич Соболев. Тихий пост (Повесть)" - читать интересную книгу автора

я все могу, даже что Костыря сутки слова не скажет. А вот ты нарисуй.
Перепелка говорит: "Пить-попить". Или вечером сидишь у озера и слушаешь,
как в камышах утка с выводком шепчется: "Шш-ш-ши, ххр-ш-и!" Это она знак
подает. Сидите, мол, тихо. А они тоненько так ей: "Пи-пи-ипь, пи-пи-ипь".
Сидим, мол, сидим. Или рыба играет. По воде хвостом "чмок!" - и круги!
Увесисто так "чмок!". И опять тихо. Ворона каркнет - и тишина. Век бы так
сидел и слушал. Вот нарисуй попробуй. Нет, не нарисовать, - убежденно
заключил старшина и начал крепко растираться полотенцем. - Вот портрет
какой - это верно, это можно нарисовать. У нас завклубом был до войны.
Здорово рисовал. По клеткам с фотокарточки. Умрет кто - ему несут фото.
Он раз-раз - и готово! Как живой покойник сидит. Ты умеешь портреты?
- Я природу больше, - ответил Генка.
- Большие деньги загребал.
- Кто? - не понял Генка.
- Ну кто. Завклубом. Несколько деревень обслуживал. А долго ли,
раз-раз! - и портрет. Легкая работа, только руку набить надо. Озолотиться
можно, если участковый или фининспектор не застукает. Так ты не умеешь
портреты?
- Не пробовал.
- А ты спробуй. Меня вот нарисуй, - предложил Чупахин.
- Давай, - неожиданно согласился Лыткин.
- Идет, - обрадовался Чупахин. - Только я в парадное оденусь.
- Да не сейчас, потом когда-нибудь, - видя такую поспешность, сказал
Генка.
- Почему потом? Вот вечером будет личное время и рисуй.
- Нет. Мне надо приглядеться к тебе, характер понять...
- Чего тебе мой характер! - удивился Чупахин. - Ты лицо рисуй - и
все. Чтоб похож был.
- Нет, так нельзя.
- Почему нельзя? К фотографу вон приходишь, он не спрашивает, какой
у тебя характер. Чик! - и готово!
- Там готово, а тут нет.
- Не хочешь - так и скажи. Характер ему надо, - ухмыльнулся
Чупахин. - Будто ты меня не знаешь! Полгода вместе служим...
Завтракать! - приказал старшина и пошел, недовольный, к столу.
В тот день по камбузу дежурил сам старшина. Кок он был отличный и в
свое дежурство кормил ребят на славу. Костыря даже предлагал сделать
Чупахина постоянным коком, а старшиною назначить Жохова, "великого
немого". Двойная выгода была бы: во-первых, каждый день кормились бы
вкусно и, во-вторых, не было бы слышно команд.
На этот раз Чупахин сварил на завтрак великолепную рисовую кашу.
Костыря уплел тарелку и, попросив добавки, вдруг заявил:
- Если хочешь знать, тебя вообще рисовать нельзя.
- Это почему? - удивился Чупахин и даже перестал накладывать кашу в
тарелку Костыри.
- Почему! А бородавка вон на носу. С бородавкой что за портрет!
- Без бородавки можно, - буркнул Чупахин.
Эта проклятая бородавка, прижившаяся на правой ноздре старшины,
причиняла ему много неприятностей. Она все время была предметом
матросских насмешек и подначек.