"Анатолий Пантелеевич Соболев. Тихий пост (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Костыря включил прожектор, поводил им справа налево, чтобы дать
ориентир ребятам, но луч света увязал в тумане, размазывался мутным
оранжевым пятном совсем рядом. Ну да ничего, и без прожектора не
потеряешься в этом богом забытом крае. Иди себе бережком, в пост
обязательно упрешься, мимо не проскочишь. Костыря снова замурлыкал
любимую:

Ведь ты моряк, Мишка, а это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда...

Тем временем внизу, в кубрике, открылась дверь. Пенов, который все
еще чинил штаны - в этот момент он как раз вставлял в ушко иголки
намусоленный конец нитки, - оглянулся не сразу. Да и кому было войти, как
не Чупахину или Курбатову с Лыткиным. Но дверь почему-то не закрывалась,
и за спиной хранилось молчание. Слегка удивленный тишиною, всунув наконец
нитку в иголку и улыбаясь удаче, Пенов повернулся. Первое, что увидел он,
был автомат, пристально уставивший на него черный пустой зрачок. Пенов
хотел сказать: "Брось, какие шутки!" - как подсознательно отметил, что
автомат не русской марки, и, еще тая в уголках рта тепло непогасшей
улыбки, поднял глаза выше и какое-то время бессмысленно-тупо глядел в
лицо немцу.
Немец был с бородкой эспаньолкой, а таких Пенов не видел ни на
плакатах, ни в кино. И сейчас он видел впервые не только немца с
эспаньолкой, но и вообще немца, живого немца и в то же время будто бы и
нереального, как во сне, ибо откуда же, черт побери, взяться тут немцу да
еще с эспаньолкой! За первым немцем в проеме двери Пенов увидел второго.
Что за наваждение! Спит он, что ли! Все это пока скользило мимо сознания,
еще даже не родился страх, еще было любопытно, и мозг продолжал работать
вхолостую, но какой-то внутренний голос уже подсказывал, что нет, это не
сон, это явь. На миг мелькнула нелепая и в своей нелепости показавшаяся
правдивой мысль, что его просто разыгрывают и сейчас за этим, с
эспаньолкой, раздастся знакомый хохот - и войдут в дверь ребята. Но
страшная догадка уже смяла сердце. И, так и не поднимаясь от рации, Пенов
хрипло, чужим голосом, которого и сам не узнал, дико закричал:
- Не-е-мцы!!!
Его схватили двое. Пенов отчаянно сопротивлялся, царапался,
выворачивался вьюном. Со страху он лишился голоса и только хрипло мычал.
Наконец голос у него прорезался, и он пронзительно звонко крикнул:
- Мишка, не-е-емм... а-аа-ахх!!! - от удара в висок в голову хлынула
тяжелая гулкая чернота...
Костыря в этот момент насвистывал "Чижик-пыжик, где ты был?". Сквозь
собственный свист уловил какой-то шум внизу и, считая, что это вернулись
с обхода ребята, открыл люк - и оцепенел: по трапу, хорошо освещенному из
кубрика, поднимался немец. Он неправдоподобно, как призрак, увеличивался
в размерах и, казалось, заполнял не только отверстие люка, но и вообще
все пространство вокруг. Еще не совсем отдавая себе отчет в действиях,
Мишка, как рысь, прыгнул к автомату, который висел на гвозде мачты,
сорвал его и в упор выпустил длинную очередь. Немец, успевший почти
вылезти на площадку, переломился надвое и застрял в отверстии. Мишка
зачем-то пустил веером очередь вокруг себя в пустоту, как делал в