"Анатолий Пантелеевич Соболев. Тихий пост (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Идет Виктор берегом моря, листает мысленно страницы своей короткой
восемнадцатилетней жизни и все чаще вспоминает дни - год назад, - когда
уходили они с Генкой на службу. Тогда, рано утром в день отправки, пришли
они с Генкой к Вере - чернокосой и черноглазой однокласснице -
попрощаться. Генку Виктор для храбрости взял. На стук вышла Верина мать.
Виктор оробел. Генка за спину спрятался. Верина мать недовольно оглядела
смущенных парней: "Спит Вера, еще бы среди ночи пришли". - "Мы на фронт
уходим", - сказал Виктор. Во взгляде женщины что-то дрогнуло. Молча вошла
она в дом. Вера выскочила заспанная, испуганная. Смотрела во все глаза на
Виктора. Генка тактично смылся, мать тоже не показывалась, только младшая
сестренка Веры, этакий чертенок с косичками, вертелась под ногами и
таращила любопытные и хитрющие глазенки. Вера прогнала ее. Тогда-то
Виктор расхрабрился и чмокнул Веру куда-то в нос, а она замерла и
невпопад спросила: "Учиться не будешь?" Чудачка! Он на фронт уходил, а
она о школе. "Ты меня жди", - сказал Виктор наставительно, он знал, что
все так говорят, когда уходят. Даже в песне поется: "Жди меня, и я
вернусь..." "Буду, - прошептала она. - Я дождусь..."


* * *

Вот-вот должно было прийти на пост судно из Архангельска. Матросы с
томительным нетерпением ели глазами край моря, уже чистого ото льда,
спрашивали Пенова: "Ну скоро, что ли?" Радист пожимал плечами. "Чего ты
тогда сидишь у рации без толку! Намекнул бы в штаб, что, мол, пора".
В один из таких дней Чупахин и Виктор Курбатов смолили шлюпку,
которая понадобится при подходе судна. На смотровой площадке изнывал на
вахте Костыря, а внизу, в кубрике, у рации сидел Пенов - наступил
установленный час связи со штабом.
Костыря, насвистывая "Чижика-пыжика", скучающе глядел на море.
Серая туманная дымка начинала затягивать воду. Горизонт уже был не
виден. Костыря поднял люк в кубрик и спросил Пенова:
- Ну что там штаб?
- Молчит пока.
- Плохой ты радист. У хорошего, как только сядет за рацию, сразу же
"пи-пи-пи".
- Ты своим делом занимайся, - недовольно сказал Пенов. - В мое не
лезь.
- "Своим", - передразнил Костыря. - А у меня как раз никакого дела
нет. Вот давай поговорим за жизнь. Знаешь, почему вас, вологодских,
телятами зовут?
Не успел Пенов обидеться, как Мишка обрушил на его голову
историческую небылицу.
- Дело было при Петре, при твоем тезке. Приказал он набрать для
армии провиант: с Украины там хлеб, с Астрахани рыбу, а с Вологды телят
на мясо. Дает вологодскому губернатору телеграмму: срочно выслать эшелон
телят. А у вас там, в Вологде, телеграфист пьяный сидел, с девкой
обнимался. Перепутал слово, вместо "телят" поставил "ребят". Губернатор
собрал парней, в эшелон их - и к Петру, в Питер. Комендант Меншиков
приходит разгружать вагоны, глядь - вместо телят вологодские ребята! С