"Анатолий Пантелеевич Соболев. Рассказы о Данилке (Повесть) " - читать интересную книгу автора

что за углом дома нос к носу столкнулся с бандитом и тот от неожиданности
выстрелил в землю из обреза, а когда прибыли милиционеры, бандитов и след
простыл.
- Собаку и то не пожалели, - прошамкал дед Савостий. - Как бешеные
волки вызверились.
"Собаку? Какую собаку?" - подумал Данилка и вдруг похолодел от
недоброго предчувствия.
Он кинулся за Колей. За амбаром, вытянувшись и неловко подогнув ноги,
лежала Зорька.
- Они ее повесили, - сказал Коля и начал ожесточенно копать яму.
Данилка смотрел на мертвую собаку, и слезы сжимали ему горло.
- Вот тащили. - Коля показал след на земле.
Данилка представил, как, чуя смерть, упиралась Зорька и как тащили ее
и ругались "они". Повесили собаку на конце бревна верхнего венца пригона.
На бревне все еще болталась обрезанная веревка. Это Коля отсек ее. Данилка
не выдержал и заплакал. Коля прижал его к себе.
- Тут плачем не поможешь, тут по-другому надо.
Голос его зазвенел, и рука крепко, до боли, сжала Данилкино плечо.
- А почему она их не кусала? - спросил сквозь слезы Данилка.
- В толк не возьму, - раздумчиво сказал Коля. - Наверное, петлю
издаля накинули.
Он вдруг оттолкнул от себя Данилку и догадливо прищурил глаза.
- А ведь это, поди, Митька сделал, Первухин. Он ловкач петли издали
кидать. Ей-богу, он! - И чем дальше говорил Коля, тем больше в голосе его
звучала уверенность. - Ну погоди, мы тебя выведем на чистую воду! -
погрозил он в тот конец села, где жил Митька, кулацкий сын.
Зорьку закопали, и Коля ушел. Данилка остался один. Он сидел и
смотрел на свежий холмик, под которым лежала теперь Зорька, и вдруг
вспомнил, как года четыре назад, когда он был совсем еще маленьким
(теперь, перейдя во второй класс, Данилка считал себя взрослым), вышел он
утром на крыльцо и не поверил своим глазам. Перед ним сидела Зорька,
которую он не видел несколько дней, а возле нее копошились щенята! Зорька
в знак приветствия постучала по земле хвостом, умильно поглядывая на кусок
пшеничного хлеба с маслом в Данилкиной руке. Сидела она царственно, а
малыши ползали возле ее ног и не обращали никакого внимания на Данилку. У
Данилки глаза разбежались: он не знал, на которого из них смотреть. Два
щенка были как Зорька - пестрые, белое с черным; один - весь черный, а
лапки белые, будто в вязаных носках; а еще один - весь белый с черными
ушами. Зорька улыбалась и постукивала хвостом. Щенок, у которого были
черные уши, вдруг чихнул, тонко и смешно, чихнул так, что не удержался на
лапках и шлепнулся на животик. Данилка засмеялся. А Зорька мела хвостом по
земле, поднимая легкую пыль. Данилка отдал кусок хлеба с маслом собаке.
Зорька, вытянув шею, не вставая с места, осторожно взяла кусок, постучала
хвостом в знак благодарности и начала есть, слизав сначала масло. Щенки
тыкались носом в кусок, пробовали его сосать. Зорька снисходительно и
терпеливо ждала, когда ее несмышленыши отстанут от хлеба. Когда щенята
отступили, Зорька легла на живот и, зажав кусок передними лапами, съела
его до крошки. А щенята вдруг заторкали ее в бок, повалили и, поскуливая,
стали жадно сосать. Данилка сел на корточки и следил за ними. А Зорька
лежала на боку и смотрела то на Данилку, то на щенят, и в глазах ее были