"Чарльз Сноу. Возвращения домой" - читать интересную книгу автора

этом, что я рассержусь на нее за такие новости. И тем не менее она
решилась.
Слухи росли. Шейла не только эксцентрична, но и неуравновешенна; она
месяцами лечится у психиатров и проводит немало времени в лечебницах для
душевнобольных. Этим и объясняется наша ненормальная супружеская жизнь,
поэтому-то мы и перестали принимать, поэтому она по целым неделям не
выходит из дому, поэтому мы не решаемся иметь детей.
Некоторые слухи касались и меня: зная о ее болезни, я женился на ней
только потому, что ее родители заплатили мне. Но в основном речь шла о
Шейле, говорили, что будь мы бедняками и людьми невлиятельными, ее бы
давно взяли на учет как психически неполноценную.
Эти слухи были искусно придуманы, на первый взгляд убедительны, пущены
в ход с изощренной изобретательностью и в двух-трех случаях граничили с
правдой. Большинству их легко было поверить, даже не желая Шейле зла,
стоило только заметить, что она действительно человек со странностями.
Слухи распространялись и росли как снежный ком, в основном за счет
подробностей о ее болезни. Но поначалу слухи эти, тонко и пикантно
придуманные человеком, отнюдь не лишенным воображения, были непохожи на
все, что мне когда-либо доводилось слышать.
На этот раз сомнений не возникало. Только один человек способен был
фантазировать в подобном стиле. Я это знал, и Бетти понимала, что я знаю.
Она сказала, что везде, где только могла, опровергала эти слухи.
- Но кто поверит, когда отрицаешь столь пикантные подробности? -
трезво, хоть и с огорчением заключила она.
Нелегко мне было возвращаться домой в этот вечер, когда летний воздух
на набережной был насыщен цветочной пыльцой и чуть отдающим гнилью,
сладковатым запахом воды. Утром я оставил Шейлу совершенно спокойной, но
теперь мне придется ее предупредить. Другого выхода нет. Стало слишком
опасно скрывать от нее эти слухи. Я не знал, как их преподнести и что
делать потом.
Я поднялся в спальню: она лежала у себя на постели и читала, Ей было
спокойнее, когда я спал в той же комнате, хотя мы редко бывали близки (чем
дольше мы были женаты, тем фальшивее звучало слово "любовь"; она редко
отказывала мне в близости, но ничего при этом не испытывала). В тот вечер
я сидел на своей кровати и наблюдал, как она читает при свете ночника,
хотя в спальню начал понемногу проникать свет заходящего солнца. Окна были
распахнуты, и в комнату доносился запах извести и бензина, наступала
жаркая и безветренная ночь.
Шейла легла, наверное, из-за жары. Она была в халате, на лбу у нее
блестели капельки пота, в руке была папироса. Она казалась немолодой и
некрасивой. Внезапно я почувствовал острую близость к ней, близость,
рожденную годами совместной жизни и ночами, когда видел ее такой. Я всем
существом своим желал ее.
- Жарко, - сказала она.
Я лег, мне не хотелось нарушать мир и тишину.
В комнате не слышно было ни звука; только Шейла переворачивала страницы
да с улицы доносился шорох шин по мостовой. Шейла лежала ко мне спиной на
своей кровати, которая стояла дальше от окна.
Через некоторое время - с полчаса я не решался начать разговор - я
окликнул ее.