"Лемони Сникет. Кошмарная Клиника ("Тридцать три несчастья" #8)" - читать интересную книгу автора

неправдоподобной, чем она уже есть. Нет, это рассказ о Вайолет, Клаусе и
Солнышке Бодлер и о том, как они нашли кое-что в больничном Хранилище
Документов, что полностью перевернуло их жизнь и до сих пор вызывает у меня
мурашки, когда я остаюсь ночью один ТОЧКА. Но если бы в книге речь шла обо
мне, а не о трех детях, которым скоро встретится некто, кого они надеялись
больше никогда не видеть, я бы задержался на минуту и поведал вам о
поступке, совершенном мною много лет назад, но до сих пор тревожащем мою
совесть. Сделать это было необходимо, но это был некрасивый поступок, и даже
теперь, стоит мне только вспомнить о нем, внутри у меня все сжимается от
стыда. Я могу в этот момент чем-то наслаждаться - гулять по верхней палубе
судна, или любоваться в телескоп северным сиянием (aurora borealis), или
входить в книжный магазин и ставить написанные мною книжки на самую верхнюю
полку, чтобы никто не соблазнился купить и прочесть их, - но неожиданно я
вспоминаю о том давнем поступке и задаю себе вопрос: "Было ли это
действительно необходимо? Было ли абсолютно необходимо красть у Эсме Скволор
сахарницу?"
Похожие муки совести испытывали и бодлеровские сироты в тот вечер,
когда заканчивали дневную работу в Хранилище. Каждый раз, как Вайолет
ставила какой-то документ на соответствующее место, она трогала свою ленту в
кармане и ощущала трепет в желудке при мысли о том, что затевают они с
братом и сестрой. Клаус вынимал стопку бумаг из корзины, стоявшей перед
лотком, по которому поступала информация, но вместо того чтобы снять скрепки
и положить их в чашечку, он сжимал их в руке, ощущая трепет в желудке при
мысли о штуке, которую он и сестры собираются сыграть с Хэлом. Едва Хэл
поворачивался к детям спиной, Клаус передавал скрепки Солнышку. Младшая из
Бодлеров тоже начинала ощущать трепет при мысли о нечестном способе, с
помощью которого они собирались возвратиться в Хранилище ночью. К тому
времени как Хэл начал запирать на ночь шкафы ключами, висевшими у него на
длинной петле, у троих Бодлеров уже накопилось в желудке столько трепета,
что им впору было бы участвовать в Фестивале Трепетных Желудков, если бы
таковой состоялся в округе в тот день.
- Абсолютно необходимо это делать? - тихо спросила Вайолет, обращаясь к
Клаусу, когда все трое выходили вслед за Хэлом из Хранилища в проходную
комнату. Вайолет достала из кармана ленту и хорошенько разгладила ее, чтобы
не было узлов. - Это некрасивый поступок.
- Знаю, - ответил Клаус и протянул руку, чтобы Солнышко отдала ему
скрепки. - У меня в желудке все дрожит, когда я думаю об этом. Но это
единственный способ заполучить досье.
- Олаф, - мрачно проговорила Солнышко. Она хотела сказать "Раньше, чем
Маттатиас заполучит нас". И едва она закончила фразу, как в динамике
раздался скрипучий голос Маттатиаса.
- Внимание! Внимание! - сказал голос, и Хэл с Бодлерами устремили
взгляды на квадратный ящичек. - Говорит Маттатиас, новый Зав Человеческими
Ресурсами. Инспекции на сегодня закончены, но продолжатся завтра.
- Какая чепуха, - пробормотал Хэл, кладя на стол связку ключей, Бодлеры
посмотрели друг на друга, а потом на ключи. Маттатиас тем временем
продолжал:
- Кроме того, если у кого-то в больнице имеются ценные вещи, попрошу
принести их в кабинет Человеческих Ресурсов на хранение. Спасибо.
- Моя ценная вещь - очки. - Хэл снял с носа очки. - Но я не собираюсь