"Лемони Сникет. Зловещая лесопилка ("Тридцать три несчастья" #4) " - читать интересную книгу автора

Было время обеда, но Клаус все еще не вернулся от доктора Оруэлл, и
сестры умирали от беспокойства. Идя вместе с другими служащими после работы
через двор, Вайолет и Солнышко тревожно вглядывались в деревянную калитку,
которая вела в Полтривилль, но, к великому огорчению, никаких признаков
Клауса не обнаружили. Придя в общежитие, Вайолет и Солнышко стали
высматривать его в окно и так волновались, что лишь через несколько минут
сообразили, что окно не настоящее, а нарисовано на стене шариковой ручкой.
Тогда они вышли и сели на пороге, глядя на пустой двор, пока Фил не позвал
их ужинать. И вот время близится ко сну, но мало того, что брат не вернулся,
так еще и фил настаивает, что им не о чем беспокоиться.
- А я думаю, нам есть о чем беспокоиться, - сказала Вайолет. - Очень
даже есть. Клауса нет целый день, и мы с Солнышком опасаемся, что с ним
могло что-нибудь случиться. Что-нибудь ужасное.
- Босу! - подтвердила Солнышко.
- Я знаю, что маленькие дети часто боятся врачей, - заметил Фил, - но
врачи - ваши друзья, они не могут сделать вам больно.
Вайолет посмотрела на Фила и поняла, что их разговор ни к чему не
приведет.
- Вы правы, - устало проговорила она, хотя он был далеко не прав.
Всякому, кто когда-либо бывал у врача, известно, что врачи вовсе не
обязательно ваши друзья, не больше, чем почтальоны ваши друзья, не больше,
чем мясники наши друзья, чем мастера по ремонту холодильников ваши друзья.
Врач - это всего лишь человек, который по долгу службы должен делать так,
чтобы вы почувствовали себя лучше, и если у вас когда-нибудь было пулевое
ранение, то вы прекрасно знаете, что фраза "Врачи не могут сделать вам
больно" звучит просто нелепо. Вайолет и Солнышко тревожились, разумеется, не
о том, что их брат получил пулевое ранение, а о том, что доктор Оруэлл так
или иначе связана с Графом Олафом, но любая попытка объяснить такие вещи
оптимисту обречена на провал. Поэтому они просто тыкали вилкой в запеканку и
ждали брата, пока не пришло время спать.
- Наверное, доктор Оруэлл не укладывается в график, - сказал Фил, когда
Вайолет и Солнышко примостились обе на нижней койке.- Наверное, в ее
приемной яблоку негде упасть. - Суски, - грустно сказала Солнышко, что
означало нечто вроде: "Надеюсь, что так, Фил".
Фил улыбнулся сестрам и выключил в общежитии свет. Несколько минут
рабочие о чем-то перешептывались потом замолкли, и вскоре дружный храп
окружил Вайолет и Солнышко. Девочки, конечно, не спали, со все возрастающим
смятением всматривались они в темноту. Солнышко издала грустный звук,
похожий на скрип отворяющейся двери, и Вайолет взяла в ладони распухшие от
завязывания узлов пальцы сестры и ласково подула на них. Но хоть
бодлеровским пальцам стало немного легче, бодлеровским сестрам легче не
стало" Прижавшись друг к дружке, они лежали на койке, стараясь представить
себе, где сейчас Клаус и что с ним происходит. Но в том-то и беда: одна из
самых скверных особенностей Графа Олафа заключается в том, что его
преступные приемы столь бессовестны, что совершенно невозможно представить
себе, какую пакость он держит про запас. Дабы прибрать к рукам состояние
Бодлеров, Граф Олаф совершил так много ужасных деяний, что Вайолет и
Солнышку было нестерпимо тяжело думать, в каком положении может сейчас
находиться их брат. Становилось все позднее и позднее, и сестрам рисовались
все большие и большие ужасы, которые происходят с братом, тем временем как