"Лемони Сникет. Огромное окно ("Тридцать три несчастья" #3) " - читать интересную книгу автора

ночь, им становилось все больше и больше не по себе. Вайолет подвязала
волосы лентой, чтобы они не лезли в глаза, и явно пыталась придумать
какой-нибудь план, но шел час за часом, а ей ничего не приходило в голову.
Клаус сосредоточенно уставился в потолок, как будто там было написано что-то
очень интересное, но часы шли, а никакой пользы из созерцания потолка он не
извлек. Солнышко же кусала и кусала голову Красотки Пенни, но сколько бы она
ни кусала, это не помогло ей придумать ничего такого, что бы сняло с
Бодлеров груз тревог.
У меня есть приятельница по имени Джина-Сью, она социалистка, так вот у
нее есть любимая поговорка: "Поздно запирать конюшню, когда лошади уже
украдены". То есть попросту говоря, лучшие из планов порой рождаются, когда
уже поздно. Так, к сожалению, произошло и с бодлеровскими сиротами и их
намерением быть начеку. После нескольких долгих часов тревожного ожидания
вдруг послышался страшный треск разбитого стекла, и они сразу поняли, что
план их был далеко не лучшим.
- Что это за шум? - Вайолет вскочила с кровати.
- Как будто бы разбилось стекло, - обеспокоенно проговорил Клаус,
направляясь к двери.
- Весту! - крикнула Солнышко, но брату и сестре некогда было
разгадывать, что она имела в виду, - все трое уже бежали по коридору.
- Тетя Жозефина! Тетя Жозефина! - позвала Вайолет, но никто не
откликнулся. Она вгляделась в одну, в другую сторону коридора - все было
тихо. - Тетя Жозефина! - позвала Вайолет еще раз.
Она первой вбежала в столовую, остальные за ней, но и там они не
увидели своей опекунши. На столе по-прежнему горели свечи, бросая
колеблющийся свет на визитную карточку и тарелки с холодной лимонной
похлебкой.
- Тетя Жозефина! - еще раз крикнула Вайолет, и дети кинулись назад, в
коридор, к двери в библиотеку. На бегу Вайолет поневоле вспомнила, как они
выкликали имя Дяди Монти ранним утром, перед тем как обнаружили случившуюся
трагедию.
- Тетя Жозефина, - звала она, - Тетя Жозефина! - Вайолет вспомнила, как
не раз звала родителей, просыпаясь по ночам от сна, который снился ей так
часто: тот страшный пожар, который унес жизни родителей. - Тетя Жозефина! -
окликнула она свою опекуншу, подходя к библиотечной двери. Вайолет вдруг
испугалась, что тетя Жозефина, возможно, уже не в состоянии слышать ее
крики.
- Смотрите! - Клаус показал на дверь. К двери кнопкой был приколот
сложенный пополам листок бумаги. Клаус отцепил его и развернул.
- Что там такое? - спросила Вайолет, а Солнышко вытянула шейку, чтобы
лучше видеть.
- Записка, - ответил Клаус и прочел ее вслух: - "Вайолет, Клаус и
Солнышко, когда вы будете читать эту записку, моя жизнь уже придет к ее
концу. Моя душа оледенела, как оледенел Айг, жизнь стала нивыносимой, и я
безроботно плинимаю сваю учясть. Вам, детям, не понять, чтоп отчаенная
судьба сделала вдовицу такой нещасной, что превела ее к такой крайности. Но
только знайте: мне так лучше. Вырражая мою последнюю волю и решение,
оставляю вас троих на папечение Капитана Шэма, доброго и благородного
человека. Пожалуйста, думайте обо мне хорошо несмотря на мой ужасный
поступок.