"Сергей Снегов. Формула человека ("Люди и призраки" #2)" - читать интересную книгу автораможет пока лишь господь. Я верю в высшую силу и благоговейно поручаю ей то,
чего сам не могу. Шеф, конечно, не Бог. Но он ближе всех приблизился к божественности. И хоть сам он эмпирическим, так сказать, старанием не сумел бы произвести человека (он не был женат и не интересовался женщинами), но зато он первый после господа разработал математический проект человека. Я снова отвлекся. В восемь часов вечера шестого апреля 1975 года я держал в руках совершенную теорию живых автоматов. Отныне не только синтезированные мыши, но и кошки, волки, собаки, слоны, все известные животные, все неизвестные биологические формы, лишь бы они были математически непротиворечивы, стали осуществимыми. О человеке я тогда не думал. Искусственный человек - это было слишком для меня. Но для могучего разума Шефа проблема людей-автоматов уже и в тот миг не таила в себе ничего сверхъестественного и аморального. Для него не существовало этики - лишь математика. - В ближайшее время я займусь этой задачкой, - сказал он. - Вывести n-степенную матрицу зачатия и дополнить ее дифференциальным уравнением внутриутробного развития - заманчиво, а, Ричард? - грохотал он. А потом, поостыв, он добавил: - Синтетические люди будут выше нынешних продуктов кустарной супружеской деятельности. Человек нашего времени меня разочаровывает. Каждый преследует свои особые цели в жизни. Мне это надоело. Я осмелился возразить: - Но, Шеф, не в вашей власти... Он оборвал меня: - Я знаю, что власти у меня меньше, чем желания власти. Ах, что бы я сделал, если бы мои руки легли на государственный руль! Я осуществил бы Я любовался Шефом. Он был мужествен и красив - почти два метра ростом, почти центнер весом, почти с четырехугольным лицом, жесткими черными усиками мощным ртом, мощным носом, массивным лбом, узкими и сверкающими, как лезвие ножа, глазами. Он врезался, а не вглядывался, пронзал, а не кидал взгляд - таковы были его глаза! Я никогда не понимал, почему женщины отшатываются от Шефа. На их месте я влюблялся бы в него без памяти. В мире не существовало человека столь достойного поклонения. Но женщины чураются гениальности. Так я думал тогда, ибо не знал еще истинной природы Шефа. - Вы не говорили, что ваши мечты окрашены в разные цвета, Шеф, - сказал я. - Вы кретин, Ричард, - великодушно разъяснил Шеф. - Бесцветных мечтаний, как и бесцветных дней, не существует. Или вы не знаете, что цветов в спектре столько же, сколько дней в неделе? Только круглый идиот не видит, что понедельник красный, среда желтая, а суббота синяя. Я классифицирую мысли по окраске. По вторникам я размышляю оранжевыми мыслями, для воскресенья же лучше фиолетовые - ярко-лиловые на рассвете, а к вечеру густо-псовые... я хотел сказать - густофиолетовые. Ход моих изысканий сверкает радугой. Главная моя сила - в многоцветности мыслей, а вовсе не в их многообразном содержании, как наивно полагают иные... Я выразил удивление. Шеф с увлечением продолжал: - Я вам открою одну тайну. Мои мысли пахнут. От теорем веет рокфором, гипотезы отдают селедкой, жаренной на машинном масле, выводы из посылок дышат чесноком. Мой мозг, работая, излучает благовония весеннего луга и хорошо унавоженного огорода. По волне моих ароматов легко распознать, о чем |
|
|