"Сергей Снегов. Чудотворец из Вшивого тупика" - читать интересную книгу автора

- Сожалею, что не могу отрекомендоваться с той же обстоятельностью.
Во всех важных отделах психики у меня нули. Я в умственном отношении,
видите ли... не совсем...
- Это ничего. И с нулями можно просуществовать, если беречься. У нас
был солдат Биргер с полной кругляшкой в области лживости и эгоизма и всего
ноль двумя самовлюбленности. И что вы думаете? Он отлично чувствовал себя
в казарме. Временами он даже что-то мурлыкал себе под нос.
- Он в нашем взводе?
- Его распылили на учении. Он сослепу сунулся под взгляд генерала
Бреде, когда тот скомандовал наступление. Ну и сами понимаете... Квантовые
умножители генерала не чета солдатским. Бедный Биргер запылал как тряпка,
вымоченная в бензине. Если не возражаете, я вздремну около вас.
- Спите, пожалуйста.
Проктор тут же захрапел. Эриксен печально осматривал равнину.
Над холмами ревел ураган, гоня красноватую взвесь. С того года, когда
энергетические станции спустили с цепей ветры, в атмосфере воздуха стало
меньше, чем пыли, - было трудно дышать, уже в ста метрах предметы
расплывались. Солнце холодным оранжевым шариком тускло светило в пыли.
Эриксен думал о том, что с детства не видел звезд. О звездах не
приходилось и думать. Ураганы пыльной войны день и ночь гремели над
планетой, они лишь меняли направления, обегая за сутки все румбы света и
тьмы. Люди вставали и засыпали, работали и отдыхали под вечный,
непрерывный, наполняющий уши, раздирающий тело грохот.
Планета была отполирована ветрами, красноватый грунт сверкал, как
металл, он был металлически тверд и гладок, а все, что можно было извлечь
из него, давно было извлечено и, не оседая, вечно моталось в воздухе.
Оранжевый шарик солнца светил так тускло, что казался не оранжевым, а
серым. "Серое солнце, - с тоской думал Эриксен. - Холодное серое солнце. А
спутников Марса вовсе уже не видно!"
Еще он думал о том, что на далекой Земле, покинутой его предками,
никогда не бывает пыльных бурь и люди там могут разговаривать без приборов
и без приборов слушать, не рискуя быть оглушенными. Эриксен опасливо
одернул себя. О Земле размышлять было заказано. Земля была навеки закрыта
для глаз и разговоров. И Северная Демократия, и Южная Диктатура,
враждовавшие между собой на Марсе, одинаково запрещали вспоминать Землю,
жестоко наказывая ослушников. Эриксен порой нарушал запрет. Но то, что
сходило с рук дома, могло выйти боком в казарме.
- Еще попаду под удар гамма-карателей, - пробормотал Эриксен. -
Только этого недоставало - гамма-казни!
Из канцелярии выкатился Беренс.
- Строиться, ленивцы! - гремел Беренс, заглушая вой урагана. -
Напяливай боевую оболочку, разгильдяи!
Проктор, пробудившись, сладко зевнул.
- Чего-то я ему пожелал бы, только не знаю - чего.
- А я пожелал бы, чтоб он уткнулся носом в грунт, а потом погнал нас
в казарму на отдых, - сказал Эриксен, наблюдая, как сержант расталкивает
спящих солдат.
Эриксен еще не закончил, как Беренс свалился с грохотом, отдавшимся
во всех ушах.
Вскочив, он заревел: