"Сергей Снегов. Прыжок над бездной" - читать интересную книгу автора

меня обрывать, она без этого не может. Она считает меня рабом науки.
- Следует считать, что такое обвинение ложно и вы вообще не раб
науки? - уточнил Рой.
- Нет, почему же? Все верно. Вообще, замечу в скобках, Людмила редко
ошибается в оценках, у нее дар схватывать существенное. И во мне она
уловила главное мое свойство - не разрешаю себе отступаться от науки. При
желании поиронизировать это можно квалифицировать и как научное рабство.
Санников сидел на диване пригнувшись, положив руки на колени. Гораздо
проще было бы откинуться на спинку, закинуть ногу на ногу, сам Рой
признавал только непринужденные позы, а юноша показывал, что скромен,
смирен, почти смиренен. И он, похоже, искренне не сознавал, что сама его
старательно культивируемая скромность - вызывающа, что нарочитая робость
сходна с дерзостью. Рою захотелось подразнить Санникова.
- Вам нравится моя каюта, Курт? - Рой обвел рукой стены.
Санников непроизвольно повел головой вслед движению руки Роя. В его
глазах засветилось удивление.
- Какие странные краски! Вы сами выбирали их?
Каюта мерцала безднами оттенков фиолетового цвета, в ней не было двух
одинаковых участков: красно-фиолетовое сияние превращалось в
золото-фиолетовое, золото-фиолетовое становилось зелено-фиолетовым - все
было фиолетовым: и стены, и мебель, и потолок, и полы, - и все светилось
по-иному, чем рядом, и ярко-фиолетовое погасало в сумрачно-фиолетовом.
- Я люблю фиолетовый цвет, Курт. В нем что-то увлекательно нездешнее,
недаром ваш шеф назвал нас с братом мистикофизиками. Фиолетовость,
по-моему, равнозначна таинственности. Я и попросил окрасить мою каюту в
цвет, напоминающий, что великие тайны - типичность мира. Ведь фиолетовость
- крайняя граница видимого спектра, она предвещает закат в невидимость.
- Нет, я реалист, - сказал юноша. - Мир, по-моему, очень прост,
только мы не всегда понимаем его простоту. У нас не хватает фантазии на
простое, мы нагромождаем сложности. Это от нашей собственной
примитивности.
- Сложность от примитивности? Я правильно понял, Курт?
- Совершенно правильно, Рой. Вы не изучали дикарский период
человечества? Мне пришлось. Дикарь - интеллектуально примитивен, а ведь
как дьявольски сложно его представление о мире! Всюду непонятное,
необъяснимое, загадочное, всюду потусторонние силы, призраки, привидения,
духи, боги, черти - в общем, мистика. А в основе мистики лежит
мистификация. Дикарь мистифицирует природу тем, что видит в ней лишь то,
что открывается его скудным чувствам, и пытается внести логику в хаос
восприятий. Вот так он придумывает сложнейшую теорию эпициклов Птолемея,
чтобы объяснить себе видимое движение планет.
- Дикарь придумывает теорию эпициклов Птолемея? Впервые слышу!
Курт разрешил себе показать небольшое раздражение:
- Птолемей, я знаю, писал книги, принимал ванны, умащивался
благовониями: не дикарь, но примитивный по логике человек, строивший
координатную систему отсчета от себя как от пупа мироздания. Полагать себя
центром природы примитивно, от этого мир жутко усложняется, в его простые
законы вторгаются разные фиолетовости, граничащие с провалом в
потусторонность.
Рой с интересом наблюдал, как спадает с молодого космолога напяленная