"Сергей Снегов. Прыжок над бездной" - читать интересную книгу автора

покровительство: она такой же сотрудник экспедиции, как и остальные, она
не позволит к себе относиться по-особому.
Генрих смешался, он всегда терялся, встречая отпор - молчаливый, но
явный. Рой вопросительно поднял брови, он уловил что-то неладное. Генрих
чуть заметно кивнул головой - правильно, кое-что есть, после расскажу.



2


На Марсе братья с сотрудниками пересели в рейсовый звездолет. До
Виргинии было больше месяца пути, и добрая треть рейсового времени
тратилась в окрестностях солнечной системы, где сверхсветовые скорости,
связанные с разрывом пространства, запрещались. Этот первый, досветовой
этап, был самым интересным - звездолет облетал дальние планеты. На Уране и
на Нептуне разрешалось выбраться наружу и побродить по древнему
космическому льду обеих планет. Генрих, забывший счет своим посещениям
дальних планет, с охотой играл роль экскурсовода. Курт с часок походил по
Урану, еще меньше отдал нептуновым прогулкам, зато Корзунская резвилась.
Она все взбиралась на холмы и катилась вниз, даже старалась скользить по
гладким поверхностям, но мертвые льды держали крепко, по ним можно было
катиться и бегать, но не скользить: коньки примерзали ко льду, она тут же
падала, пытаясь оторвать от него ногу.
- Возьмите пример с Курта, Людмила, - советовал Генрих. - Он знает,
что на морозе в двести градусов коэффициент скольжения почти равен нулю, и
не думает бороться с этим непреложным фактом. Он мудро усвоил, что до
возвращения на Землю нечего и думать о конькобежных развлечениях.
- Вы путаете мудрость с вялостью, - возражала Корзунская. - Ему
просто лень восстать против скверных физических законов. Он раб, а не
революционер науки! - И быстро сменив пренебрежение на лукавую
мечтательность, добавляла: - А как бы хорошо потом похвалиться: я каталась
на аммиачном льду, присыпанном кислородным снежком, при минус двухстах или
двухстах тридцати, точно не помню, только было холодновато.
Она хохотала, Генрих улыбался. Так - со смехом - они бегали по
планетному космодрому. Рой не выходил из каюты: ни Уран, ни Нептун его не
интересовали, надо было изучить материалы, полученные от Боячека, - доклад
Петра Кэссиди, командира "Протея", штурманский дневник, рассказы
участников экспедиции - материалов было уже столько, что, показав на ленты
и кристаллы с записями, Рой двумя словами мрачно охарактеризовал Генриху
их содержание: "Голова пухнет!"
На Нептуне Санников учтиво попросил Роя о разрешении поговорить
наедине. Рой все не мог привыкнуть к противоречию смущенно краснеющих щек,
вежливых до униженности фраз и холодного, почти дерзкого взгляда. Парень
нетривиален, все снова говорил себе Рой.
- Давайте договоримся, Курт, - предложил Рой. - Мы разговариваем друг
с другом, не спрашивая разрешения. Прошу заходить ко мне в любое время.
Санников вскоре постучался к Рою.
- Прежде всего объясню, почему разговор наедине, - начал он. -
Собственно, против вашего брата у меня возражений нет. Но Людмила стала бы