"Юхан Смуул. Ледовая книга (Серия "Школьная библиотека") (путевые заметки)" - читать интересную книгу автора

Атлантический океан

В 12.00 нашими координатами были 12ь44' южной широты и 2ь20' западной
долготы. Быстро приближаемся к нулевому меридиану. На востоке, в сотнях миль
от нас, - Ангола, португальская колония на западном побережье Африки.
После встречи с "Товарищем", как и за несколько дней до того, совсем не
встречалось кораблей. Это объясняется огромностью океана, тем, что мы
уклонились от обычного морского пути, и тем, что Суэц функционирует
исправно. Мало судов огибает мыс Доброй Надежды.
Встретили большую стаю дельфинов. Погода прекрасная. Интересно, что на
той же северной широте очень жарко, а здесь уже прохладно. Подлинный
экватор, то есть полоса наибольшей жары, пересекающая Атлантику, проходит
значительно севернее географического экватора. До Кейптауна остается
семь-восемь дней. На юге, в сороковых широтах, по-прежнему бушуют
одиннадцатибалльные штормы. Посмотрим, как встретит нас море там.
Сегодня счастливый день. Посидел над пьесой, и работа начала двигаться.
Те две страницы, что я написал, кажутся мне довольно сносными. Может быть,
это объясняется тем, что я всегда, когда пишу, гоню от себя всякие сомнения,
подстегиваю свою веру в себя и в непогрешимость своего решения. Без этого
невозможно. Сомнения, душевные муки, потеря веры в свои способности, такое
чувство, будто ты кого-то убил, - все это начинается после окончания работы.
А пока что весь этот инквизиторский набор висит в шкафу, туго перетянутый
брючным ремнем.
По совести говоря, я немного сомневаюсь в сценичности своей пьесы. И
жаль, что такие опасения появляются всегда в тот момент, когда берешься за
работу. Тут кончается самый лучший, самый богатый фантазией, самый волнующий
период, в течение которого вещь, еще не обремененная грузом усилий и
обязательств, существует только в воображении. Она все разрастается,
постепенно приобретая все более устойчивую форму. Вырисовываются главные
черты отдельных характеров. Отрывочные реплики, отрывочные диалоги уже
обозначают, словно пунктир на карте, их пути, их метания. Но пока что мы
видим свое неродившееся произведение, как видит осенний лес близорукий
человек, различающий лишь большие сливающиеся пятна разного цвета.
Мучение для меня начинается лишь тогда, когда душу стихотворения,
рассказа или пьесы приходится загонять в какое-то тело - в форму. Задуманное
часто оказывается на бумаге бескрылым и бесцветным, скучным, словно чернила,
втиснутым либо в слишком узкие, либо в слишком широкие рамки. Оно или не
помещается в них, или не заполняет их.
Приступая к новой работе, я переживаю то же чувство, что переживаю
иногда и по утрам - после сна о том, как я пишу стихотворение, превосходное
стихотворение, которое пишется само собой.

Рифмы сталкиваются со звоном,
И слова сверкают, как щиты....

Но если и выхватишь из сна какую-нибудь строку, то видишь, что рифмы
никуда не годятся, что мысль лишена логики, что во сне существуют иные
законы и ограничения, чем наяву. Говорят, что поэтам, больным язвой желудка,
снятся совершенно готовые и безупречные стихотворения, которые остается лишь