"Даниэль Смушкович. Зазеркальное утро" - читать интересную книгу автора Она отступила на шаг. Пес остался на месте, тихо рыча, но
не осмеливаясь приблизиться. Люди слишком крепко вбили почтение к себе в собачий род, чтобы оно выветрилось окончательно за несколько дней. Потом девушка решила, что лишь это ее и спасло в те минуты, когда она медленно отступала, пятясь, от злобно рычащего и поскуливающего пса. Побежать она заставила себя, только завернув за угол, и бежала всю дорогу до дома. А добежав, обнаружила, что ее бьет неудержимая дрожь. "Лягу, - подумала она отрешенно. - Сколько можно пахать. Я же все сделала? Или не все? Ладно, это неважно. Главное - лечь..." Как она добралась до постели, Эйела не запомнила. Почему-то ей казалось, что в доме очень холодно, и Ретт нашел ее завернутой в гору одеял. Она шла по ледяной пустыне, горя неровным, синеватым огнем. Пламя пожирало ее медленно, точно угли, но она знала - оно сьест ее без остатка, если не найти прохлады, не погасить, вбив в землю голубые бегучие язычки огня. Даже не поймешь, что горит сильнее, что надо гасить сперва, а что может обождать. Особенно ее беспокоила спина - ее не видно, а она так болит, так ноет, что невольно встают перед глазами жуткие картины обугленной плоти. Она попыталась прислониться к ледяной глыбе, но лед таял и, шипя, испарялдся от соприкосновения с ее полыхающей кожей, не принося облегчения. В отчаянии она от неутолимого жара. Кожа трескалась, слезала, как сходит пленка золы с углей, но внутри, к ужасу Эйелы, не было ни мяса, ни даже костей - это было бы отвратительно, но хотя бы нормально - но только пепел и огонь под кожей, пламя выело ее изнутри... И от ужаса она просыпается... ...в темном и тихом доме. Как жарко этими летними ночами, как душно - ни ветерка, и только багровый свет Эранны сочится под дверь. Нет, это не красная луна - той не должно быть на небе, откуда-то девушке это известно. И шорох... шорох сыплющегося пепла, и гул огня... Пожар! Холодный пот пробивает Эйелу, да так и остается ледяной пленкой на коже. А пламя прожигает стены, и не скрыться, не уйти от него, и Эйела с ненавистью и дрожью ощущает садистскую ласку огня на своей коже - языки пламени как ладони гладят ее, оставляя черные обугленные следы. И она просыпается... ... в горящем холодильнике. И просыпается... ... в ледяном вулкане. И просыпается... По временам кошмарный бред сменялся периодами полудремы, и это было едва ли не хуже пламенно-ледяных галлюцинаций. Эйела смутно сознавала, что лежит в постели, укрытая тонкой сырой простыней, что иногда к ее губам подносят стакан прохладной жидкости - она выпивала ее жадно, не чувствуя вкуса. Но все ощущения затмевал жестокий, мучительный озноб, от которого даже многотерпеливая кровать начинала протестующе поскрипывать. А |
|
|