"Валерий Смирнов. Одесский язык" - читать интересную книгу автора

сами ли они, одесситы, виноваты в распространении этой фальшивой монеты,
этого "Жера, вийди с мора", по всему бывшему СССР?".
Мы таки виноваты, но только в том, что слишком долго молчали,
десятилетиями проявляя такт и гостеприимство, позволяя при этом гражданам
других городов и стран регулярно демонстрировать свои глубокие знания по
поводу нашего родного языка, безнаказанно именовать его "препротивным" и
постоянно перекривливать (есть и такое одесское слово) наш акцент.
Представляю, что бы началось в Москве, если бы мы стали регулярно
высказывать свое мнение по поводу "великого и могучего" языка, а одессит
Станислав Говорухин, снимая "Место встречи изменить нельзя" на Одесской
киностудии, благостно кивал бы головой актеру, произносящему перед камерой
нечто вроде: "Да ты че, Шаарапов?". Поверьте на слово, легко и мгновенно
узнаваемый акцент россиян нам также кажется экзотикой.
В раз отличие от московской критикессы мадам Галиной, в жизни не слышал
в Одессе выражения "Жера, вийди с мора", распространенного, в том числе и по
моей вине, по всему бывшему СССР. В два отличие от растиражированной во
многих произведениях одесского фольклора крылатой фразы "Жера, подержи мой
макинтош". Зато многократно слышал наше знаменитое "Бора, вийди с мора". То
есть фразу, которую преподносят туристам и спэциалистам-лингвистам в
качестве характерного образчика одесской речи. Типа означающую "Боря,
перекрати талапаться (калапуцкаться) у море". Почему нет? Ведь еще
Паустовский в повести "Время больших ожиданий" поведал: старики во все горло
рекламировали одесскую газету "Моряк" исключительно как "газету "Морак".
Еще шпингалетом мне не раз приходилось ждать у осеннего моря золотой в
это время рыбацкой погоды и, согласно старинной одесской традиции,
произносить: "Бора, вийди с мора!". Бора обычно прекращал свою бурную
деятельность через два-три дня, и тогда начиналась самая настоящая
ноябрьская жара, только успевай заряжать самоловы фириной. "Бора", именно
это название получил первый ракетный корабль Черноморского флота на
воздушной подушке, который даже при пяти баллах развивает скорость более
сорока узлов. При скоростных характеристиках этого корабля ему не страшны ни
торпеды, ни самонаводящиеся ракеты. Не удивительно, что корабль назвали в
честь боры: северо-восточного черноморского ветра, идущего в наш берег со
скоростью до шестидесяти метров в секунду. Бора - это вам не его ласковый
коллега по бесклевью молдаван, это всерьез и надолго.
Среди известной одесской песни, фрагмент которой процитировала знаток
темы мадам Галина в своей знаменательной статье, есть и куплет, посвященный
шпильману Гольдштейну, который после победы на Всемирном конкурсе скрипачей
в пятнадцатилетнем возрасте был приглашен в Москву. "Пример для всем актерам
и актрисам Гольдштейна Буси, как маяк стоит. Пускай теперь он пишется
"Борисом", но он же настоящий одессит". Выше мне приходилось писать, что у
нас даже имеются собственные имена собственные, и Борис, наряду со Львом или
Леонидом, исключения не составляет. "Бора" и "Буся" - таки две большие
разницы.
Так и кто после этого на самом деле распространяет те самые "фальшивые
монеты" под маркой "Боры" в виде "Жеры" и в который по счету раз гонит
протухшую пену вековой свежести за "неправильную одесскую речь"? При всем
том почему-то ни один из российских грамотеев-просветителей не обращает
внимания на то, что их сограждане ныне говорят исключительно на наш древний
манер: "Дамы и господа!". Да если бы такое обращение услышали их московские