"Валерий Смирнов. Крошка Цахес Бабель" - читать интересную книгу автора

знает одесский язык. Даже в том случае, когда, раздувая щеки, они станут
метелить себя по дыхалу: "Как одессит в двадцать восьмом поколении...". Они
не набирались этих знаний в Дюковском или на Канаве, не слушали речей
портовых грузчиков, не кучковались на Пересыпи, не ошивались на Сахалинчике,
не встревали в разборки среди Косарки. Больше того, они не слышали реальных
речей обитателей Молдаванки, столь же похожих на язык бабелевских героев,
как коти одесского разлива на французский оригинал. Домашние мальчики и
девочки знакомились со словами одесского языка в тиши библиотек, но далеко
не все слова одесского языка могли попасть на страницы старых книг, к тому
же проходивших цензуру. Утверждаю это, как пай-мальчик. В одесском смысле
слова.
Я слегка взял пример с классика Паустовского, составляя "Большой
полутолковый словарь одесского языка". Например, так пояснил что означает
"биндюжник" - "человек, некогда занимавшийся грузоперевозками на громадной
пароконной телеге, именуемой "биндюгом". В настоящее время "биндюжник"
является синонимом грубого необразованного человека". Таким образом, я отдал
дань самому выдающемуся одесскому писателю Бабелю, хотя прекрасно знаю, как
относились к молдаванским фантазиям Исаака Эммануиловича под маркой
одесского языка его современники-одесситы. Знаю и то, что первоначальное
значение слова "биндюжник" - грузчик. Что зафиксировано в литературе и
периодике. И никто, кроме великого знатока Одессы и ее языка Исаака Бабеля,
не смог бы впрячь в биндюг пару лошадей, на которых его Мендель Крик возил
пшеницу.
Ведь на самом деле биндюг - одноконная длиннющая плоская телега, на
которой перевозили колониальные товары, сахар, бочки. Возить пшеницу на
биндюге, все равно, что стрелять по воробьям из пушек. А парой лошадей
правили балагулы. Это слово вы найдете у многих одесских писателей, но
только не у их представителя по разделу best in best. Так что реальный
Мендель Крик возил бы пшеницу не на биндюге, а на бенд-вагене, как положено
приличному балагуле, ломовику или фурщаку. Только не следует путать фурщака
с фурманщиком. Или, говоря по-одесски, гицелем. Это слово употребляли многие
одесские писатели и даже проживший всего два года в Городе Паустовский во
"Времени больших ожиданий". Но будет работой артели "Напрасный труд" искать
это излюбленное слово подлинной Молдаванки во всем творческом наследии
Бабеля.
"Большой полутолковый словарь одесского языка" получил в Одессе именно
ту очередную благодарность, на которую я только и мог рассчитывать.
Еврейская газетка "Ор Самеах", распространяющаяся вместе с бесплатными
обедами среди сирых и убогих, запела старую песню о главном: "Как одесситка
в четвертом поколении, скажу, что такой словарь - манифарги, штуки и детский
лепет. Что ни один уважающий себя одессит даже кончиком отутюженного
носового платка не прикоснется к такой дешевке. Что этот словарь - хорошая
иллюстрация к фразе из "Времени больших ожиданий" Паустовского: "Розы из
навоза, кораллы из крахмала, халцедоны из бердичевской короны...". Это пишет
Лена Каракина - ученый, согласно занимаемой должности, секретарь Одесского
Литературного музея, который давным-давно следовало бы переименовать в
Археологический. Вы полагаете, Лена так возбудилась из-за трактовки слова
"биндюжник"? Как раз тот случай! Ведь это выражение собственноручно
употреблял искусственно превращенный в символ Одессы Бабель, не
подозревавший, что представляет собой биндюг на самом деле.