"Алена Смирнова. Пикник с покойником" - читать интересную книгу автора

студенческой скамье бок о бок конспекты еще пять лет, но она вышла замуж и
засобиралась в Израиль. Ее муж рвался туда, и немудрено: его семья ювелиров
настрадалась от советской власти, что называется, выше крыши. Муся жила
гораздо благополучнее: бабушка-домохозяйка - из породистых, дедушка -
известный музыкант, мама - доцент-кардиолог, папа - профессор. Ей не
хотелось уезжать, так не хотелось... Ну, как уже сотню раз описывали в
романах и показывали в фильмах.
Давид Григорьевич и Нинель Михайловна вырастили троих детей. Старший,
Зорий, с отличием окончил консерваторию. Сольная карьера у него не
заладилась, но он стал первой скрипкой в симфоническом оркестре. Там же
встретил свою суженую, виолончелистку Киру. У них родились двое сыновей.
Муся училась на журфаке, а Лева, младший, - в архитектурном. В тесноватой и
уютной квартире Зингеров я испытала первый шок, длящийся до сих пор. Боже,
как там любили детей! Их не баловали, не задаривали подарками, даже
наказывали и, случалось, бурно ссорились с ними. Но их прихода домой по
вечерам ждали нетерпеливо, плакали и смеялись вместе с ними не
символически, а по-настоящему. Если кто-то заболевал, родители отказывались
от развлечений. Если кому-то нужны были деньги, плевали на отдых и
загружались сверхурочно под завязку. Это было радостное самопожертвование
без кривлянья и упреков. Однажды Зорий заглянул в служебный кабинет отца:
- Ты не слишком занят, папа? Мне необходим совет.
- Только у подонков бывает что-то более важное, чем доверие сына, -
ответствовал Давид Григорьевич и снял с коленей пылкую аспирантку.
Некогда Давида Григорьевича звали преподавать в Израиль. Сулили
многое. Но он отказался.
- Мальчика тогда сживут со свету, - ответил профессор Зингер, думая о
карьере старшего, и остался в стране, где очереди за молоком занимали на
рассвете.
Когда муж Муси заговорил о переселении на историческую родину, Давид
Григорьевич задумался. Ехать он не хотел, по-прежнему рассчитывал на
работу. Но!
- Я участник Второй мировой войны, - сказал он, - следовательно, в
Израиле мне обеспечено сносное существование. Пока вы там устроитесь,
кто-то должен вам помогать. Мы с мамой отправимся первыми, чтобы вам
помочь.
Но муж Муси и сама Муся рассудили иначе: отпускать не слишком здоровых
семидесятилетних людей в этакое путешествие без сопровождающих нельзя. И
вскоре я простилась с подругой. Муся уехала.
Зорий и Кира уехали через пару лет в Америку. Недолго пробыв в
Израиле, в Штатах обосновался предприимчивый супруг Муси.
Лева не удовлетворился институтом и сразу же поступил в аспирантуру.
Полгода назад он защитил кандидатскую. Но родители слабели, и степенный
архитектор Левушка Зингер решился отправиться к ним. У меня становилось на
одного далекого друга больше и на одного близкого, в любую минуту
досягаемого, - меньше. Было от чего грустить.
Когда Измайлов принес спящего Севу, я мало походила на неуемно сующую
нос в его расследования Полину. Не ведая этого, полковник завел речь об
утопленнике. Его не хватились в фирме "Во саду ли, в огороде", потому что
он отгуливал положенный отпуск. Кстати, еще неделю никто тревоги бы не
поднял. Некорнкжа отрекомендовали как великолепного специалиста,