"Дмитрий Смоленский. Складка " - читать интересную книгу автора

великий строитель, но свинарник честь по чести лет семьдесят простоял! Я еще
помню, как олифа на жаре парила!"
"Чего городишь-то! - покосился на него Питер. - Выпил с утра? Какой
Казимиро, какие семьдесят лет?"
Умберто будто испугался, втянул голову в плечи.
"Ну не семьдесят, меньше конечно!"
Питер не стал слушать, что тот продолжал бормотать, шагнул к груде
старой древесины, образовавшейся после разбора рухнувшего сарая, потянул
торчавшую сверху доску, показавшуюся ему внешне крепкой. Она со скрежетом
подалась, потом вдруг мягко хрустнула посередине, оставив в руках
полутораметровый обломок с почерневшим концом.
Американец поднял его к носу, втянул воздух. Чуть ощутимо, на пределе
восприятия, пахло креозотом, до сих пор применявшимся средством для защиты
древесины от гниения. Несколько торчавших из обломка гвоздей легко крошились
пальцами, обнажая под толстым слоем окисла светлую сердцевину едва ли толще
волоса. Свежий излом доски тоже рассыпался в руках, как самый дешевый
пенопласт.
А когда-то доска была хорошая - смолистая двухдюймовка, - подумал
О'Брайан. - Такая могла бы и семьдесят лет простоять, если регулярно
подновлять пропитку от гнили и древоточца, подпустить снизу гидроизоляцию и
накрыть хорошей крышей со свесами.
Он уже хотел отбросить ненужный обломок, как вдруг заметил на нем
несколько букв, округлых, будто вырезанных в древесине узкой желобоватой
стамеской. Цветом они не отличались от окружающей их древесины, и глаз
зацепился за них, только когда доска стала под углом к солнцу.
Питер раздумал выбрасывать обломок, упер его концом в землю и положил
на него руку, как на трость.
"Так ты говорил, Лусинду в честь бабушки назвали?" - спросил он.
"С чего ты взял? - удивился Умберто. - Не мог я такого сказать! Бабку
ее Кларой зовут!"
"Так же, как Матушку Клару?" - уточнил Питер.
"Ну да!" - пожал плечами Умберто.
"А Лусинду в чью честь назвали?" - продолжал инженер свои расспросы.
"Да ни в чью честь ее не называли! - возмутился крестьянин. - Одна у
нас Лусинда в деревне, и всегда была одна! Слушай, что за интерес у тебя
странный? Мы родней сейчас начнем заниматься или яму под фундамент копать,
если уж ты так на нем настаиваешь?"
Питер шагнул к нему и, рывком подняв доску, ткнул ею под нос Умберто.
"Ты, вроде, грамотный? Читать умеешь? Прочитай, что здесь написано!"
Умберто опустил глаза. На шершавой, темной поверхности с малого
расстояния отчетливо различалось написанное вдоль доски слово: "LUCINDA".
"Хочешь, я скажу, чем это сделали? - тихо спросил Питер. - Это было
выжжено на древесине. Лупой или другим увеличительным стеклом! Причем
выжжено черт знает сколько лет назад, на свежей еще доске, даже не прибитой
к балкам! А теперь соври мне еще что-нибудь про ту Лусинду, которой нет и
никогда не было в вашей деревне! Ну!"
Против ожидания Умберто только вздохнул, забрал из рук Питера обломок и
швырнул его на кучу такой же древесной рухляди.
"Вообще-то, это тебе жена должна рассказывать... - проговорил он. - Но
какая теперь разница!"