"Дмитрий Смоленский. Складка " - читать интересную книгу автора

"Подожди, Умберто! - пришел в себя О'Брайан. - Я пришел исправить
ошибку! Не знаю, что со мной вчера произошло, вроде и выпил немного, две или
три рюмки вашей кашасы, но словно бес меня попутал! Давай договоримся,
Умберто! А? Мы же серьезные люди!"
Это Умберто и сам хорошо знал, что инженер выпил совсем немного, ровно
столько, сколько им было нужно, чтобы все заметили - пил, но ни глотком
больше. Иначе Лусинда вообще побоялась бы сесть с ним в машину - не для того
она столько прожила, чтоб сломать шею на лесной дороге. Ну, а остальное
сделало искусство самой Лусинды: ее запах, тепло, смех, прикосновение руки и
влажный блеск глаз. Чуть пережала бы мечтающего о скорой пенсии американца и
могла бы спугнуть.
А могла бы пережать - очень уж была голодной. Уж кто-кто, а Умберто мог
судить об этом с полным на то правом. Недаром последний год ему приходилось
спать с ней в одной постели. Да какое там спать! Иногда вся ночь проходила в
напряженной полудреме, когда даже волосы на затылке становились
чувствительней кошачьих усов: вот затаила дыхание, вот шевельнулась, вот
заскользила рукой по его бедру... Первое время он еще пытался ее
уговаривать, мол, не дело она задумала, при спящем-то ребенке, собственной
внучке и его жене! Не пойдет он на это, а если упрямиться станет - выгонит к
дьяволу из дому, пусть живет в своей развалюхе, хоть и крыша в ней течет, и
мыши летучие чердак обжили! Да где там! Только уткнется глазами в стол,
вроде стыдно, а присмотришься - улыбку прячет. И опять такая же ночь без
сна, после которой ноги заплетаются и мозги словно паутиной затянуты.
Долго он такой изнурительной осады выдержать не смог и после месяца
борьбы был вынужден пойти на компромисс. С тех пор, едва засыпала Агата,
Лусинда, нарушая ночную тишину лишь шумным дыханием, использовала его бедро
для собственного удовлетворения. Использовала без всякого стеснения (да и
какой стеснительности можно ожидать от женщины, прожившей на этом свете лет
двести с гаком!), иногда жестоко и яростно, иногда мучительно медленно, но с
неизменной последовательностью, приводящей к результату. Он смирился с этим,
как смиряются оказавшиеся волею судьбы на панели женщины. И только
перехватывал ее руки, стремившиеся вовлечь и его в изматывающую игру. Держал
их, маленькие, горячие и твердые, рвущиеся на волю из его ладоней, и строил
планы на завтрашний день: надо бы еще накопать маниоки[8], или начать рыть
новую выгребную яму - старая почти полна, или заказать Отцу Балтазару хоть с
десяток дюймовых досок и пару фунтов гвоздей.
Лусинда знала, что делала. За прошедший год она сильно изменилась, став
внешне походить на шестнадцатилетнюю девушку с оформившейся грудью и
округлившимися бедрами. Даже за последний месяц она прибавила в росте и
весе, и Питер все охал: "А мне сначала она показалась почти ребенком!".
Хорош ребенок - мужик с ней еле справляется!
"Хочешь поговорить? - как бы с нерешительностью спросил Умберто. - О
чем?"
"Я не против загладить свою вину! - сказал инженер. Он по-прежнему
оставался внизу, не решаясь подняться на веранду. - Я не богат, но деньги у
меня есть. Сколько ей нужно на хорошее приданое? Триста долларов? Пятьсот?"
Они ожидали попытки откупиться. Гринго - они такие, считают, что все на
свете можно приобрести за деньги. Земля, еда, любовь, здоровье - на всем
видят ярлычки-ценники. Они даже жизнь измеряют в деньгах. Так и говорят: мой
час стоит сорок долларов. Или пятьсот - кто во сколько себя оценивает.