"Дебора Смит. Тень моей любви " - читать интересную книгу автора

Женской ассоциации Дандерри продавали бутерброды и сахарную вату. На
складных столиках рядом с деревянной сценой пили лимонадный пунш под блюзы
"Даун маунтин бойз". Младший класс балетной школы моей тети Глории толпился
в ожидании выхода на сцену.
Танцевать я не любила и, прямо скажем, не умела. Мое чувство ритма не
лезло ни в какие ворота. Я постоянно сбивалась с шага, вылезала из ряда,
портила сложные фигуры танца. Не то чтобы я делала это нарочно, просто от
роду была обделена способностью подчиняться. Сейчас это называется
"творческая личность", а тогда - "непослушная девчонка".
Так или иначе, но моя мама, видимо, получала удовольствие, снимая мое
неуклюжее выступление на кинокамеру. Теперь на этой старой пленке можно
полюбоваться юным дарованием в зеленой юбочке с воланами, белой блузке -
рукав-фонарик, зеленых носочках и черных туфлях с зелеными же большими
бантами. Толстые косички украшены атласными лентами, тоже, разумеется,
зелеными. Все это, вместе взятое, должно было называться - эльф.
Мы, сбиваясь и подталкивая друг друга, заканчивали последний номер
концерта под - не помню уж какую - мелодию, звучавшую из портативного
магнитофона тети Глории. Я посмотрела вниз и в толпе у сцены увидела его,
высокого десятилетнего мальчика с сальными темными волосами, в поношенной
одежде.
Это был Роан Салливан, Рони. Тогда я не осознавала всю символичность
того, что я видела его вот так, сверху вниз. Не моего ума это было дело. Но
пропасть между нашими семьями была так велика, что ее не сравнить с
разделявшей нас в тот момент высотой сцены. Благородные Мэлони, к которым
имела честь принадлежать и я, стояли в городской иерархии на вершине горы, с
которой и видно не было презренных Салливанов. Вслух об этом говорилось
редко, но знали это все, и очень твердо.
Рони смотрел на меня внимательно и серьезно, как будто перед ним была
прима-балерина, а не маленькая неуклюжая идиотка. А именно так я себя и
чувствовала, дважды наступив на ногу своей кузине Вайолет и попутно заехав
локтем в правый бок другой кузине Ребекке.
Но это еще полбеды. Теперь, отметив Рони в толпе, я начисто забыла о
своих руках и ногах, представляющих опасность для моих несчастных партнеров.
Я, нисколько не смущаясь, уставилась на него, наверное, потому, что впервые
так близко увидела сына ужасного Большого Роана Салливана с Пустоши. Мы
никогда не общались с Салливанами, хотя это были наши ближайшие соседи.
Место, где они обитали, не зря называлось Пустошь. С тем же успехом их
вообще могло не быть. Но они были и прилагали усилия к тому, чтобы их
замечали. На этой богом забытой свалке может жить только самое настоящее
отребье, - так всегда говорили о Пустоши мои благонравные родственники.
Поскольку все в толпе знали, что Роан Салливан и есть то самое "отребье" -
вид и запах соответственные, - то старались держаться от него подальше.
Может быть, поэтому я не могла оторвать глаз от этого островка одиночества
среди праздника жизни.
Я все еще делала какие-то движения на сцене, чудом не падая прямо в
публику, но душа моя была там, с Ровном, среди зрителей. И она видела все.
Мой двоюродный брат Карлтон отошел метра на полтора и остановился между
Рони и тем столом, где весьма успешно вела торговлю семья Джейсис. Карлтон
был из тех родственников, которых терпишь с трудом. Я помню тебя, кузен
Мэлони! Это ты, двенадцатилетний, самодовольный и упитанный, учился вместе с