"Леонид Смирнов. Зона поражения ("Черный археолог") " - читать интересную книгу автора

группу всем необходимым для работы в экстремальных условиях холодной
планеты.
Командир специальной бойцовой группы Малый Шлем 66
Документ 2 (перехват тахионной депеши)

Платон Рассольников посвистывал и играл тросточкой не оттого, что душа
пела. Просто имидж у него был такой: аристократически-хулиганский. Еще на
пятом курсе Маханского университета он получил кличку Атлантида. То ли
редкое имя виновато, то ли тяга к авантюрам, но кличка приклеилась намертво
и словно бы задала тон всей его дальнейшей жизни. Вместо того, чтобы стать
преподавателем, нудно вещать с кафедры или годами сравнивать два фарфоровых
черепка, найденных в культурном слое, и высасывать из пальца диссертацию,
Платон стал вольным охотником. В поисках ценнейших артефактов он обшарил
больше ста планет и прослыл самым удачливым кладоискателем в радиусе тысячи
парсеков от Земли.
Бар "Голубой трилобит" был построен в виде гигантской раковины морского
моллюска-уховерта заезжим коммерсантом сто лет назад. С тех пор в нем почти
ничего не изменилось. Отсутствие перемен в стремительно меняющемся мире -
немаловажное достоинство для любого питейного или едального заведения.
Именно это, а вовсе не близость к дому, привлекало сюда Платона.
Завсегдатаев в "Трилобите" привечали. А некоторых даже любили. Ибо всем
здесь заправляют женщины. А женщины, как известно, боготворят постоянство -
по крайней мере, геянки.
Пока археолог добирался до стойки, он пожал две дюжины загорелых рук и
поцеловал десяток нежных щечек. Он никогда не делил людей на хороших и
плохих, а только на приятных и противных. Поэтому и разбитные девочки по
вызову, и целомудренные священники, и даже ярые полицейские могли оказаться
среди его приятелей. "Чувства должны быть или раскаленными, или леденящими,
но никогда теплыми",- сказал кто-то из древних, и Платон вполне разделял эту
идею.
Барменша знала свое дело. Сейчас от нее не требовалось точить лясы или
исполнять танец живота. Она молча выставила Платону стопку текилы и солонку.
Опрокинув в глотку первую порцию своего обычного завтрака, он с силой
выдохнул пары алкоголя. Спичку поднеси - заполыхает. Выпучил глаза,
зажмурился, и когда снова их открыл, был уже в полном порядке. Теперь можно
начинать представление.
- Рада тебя видеть, красавчик,- промурлыкала барменша. Звали ее
Ньянгантуале Бандаргасила, а если короче, Нья. Черная ее кожа сверкала в
свете ламп как обломок антрацита, а усеянные красными прожилками белки глаз,
казалось, принадлежали погребальной маске фараона.
- Ты сегодня обворожительна, крошка,- в тон ей заговорил Платон. Нельзя
нарушать правила игры.- Кабы не работа, мы могли бы славно провести время...
- Сегодня я вся горю. Не боишься обжечься, умник?
- Шрамы красят мужчину...
Нья была одета в красное трико из змеиной кожи. И была она ловка, как
обезьяна, и быстра, как кобра. Она все успевала: и потрепаться с клиентом, и
повилять бедрами, и споро обслужить всех страждущих.
Вторая стопка уже была наполнена и, получив толчок, заскользила по
отполированной тысячами рук стойке к археологу. Он наблюдал, как она
подплывает к "причалу". Промежуток между первой и второй не должен быть ни