"Дмитрий Смирнов. Геракл без галстука " - читать интересную книгу автора

Хор:

Но сразу умер. Боже мой!

Софокл, как всякий литератор, несколько преувеличил. Климен умер не
сразу, перед кончиной он успел взять клятву со своих сыновей, что они
отомстят фиванцам за его столь непристалую царскому положению гибель. Что
сыновья, возглавляемые старшим сыном Эргином, и сделали. Армия орхоменцев
наголову разбила войско Фив. Эргин разоружил уцелевших врагов, объявил Фивы
демилитаризованной зоной и обложил город данью, обязав их на протяжении
двадцати лет ежегодно перечислять в Орхомен по сто быков. По тем временам
колоссальная сумма, намного превышающая задолженность современной России
Парижскому клубу кредиторов. И поделать с этим ничего было нельзя.
Во-первых, старейшины Фив дали клятву выплатить контрибуцию, а во-вторых и
главных, у города не было сил сопротивляться агрессору.
Все это Геракл узнал с опозданием в несколько лет от встреченных им
глашатаев Эргина, направляющихся в Фивы за очередной данью.
- Скажи еще спасибо, что всем вашим уши не поотрезали, - говорил ему
самый главный глашатай с большим рогом на шее.
- Спасибо! - отвечал Геракл, которому совсем не улыбалась перспектива
жить в городе, где у всех отрезаны уши.
- А то могли еще им и носы поотрубать! - добавлял рогоносец.
- Могли, - соглашался Геракл.
- А если что не так, так вообще придем и руки всем поотрываем! - не
унимался орхоменец.
Тут он, пожалуй, несколько перегнул палку. Запуганный герой не выдержал
и заехал нахалу кулаком в глаз. Надо отдать Гераклу должное: начав какое-то
дело, он никогда не останавливался на полдороге. Глашатаи после неоднократно
пожалели о своем хвастовстве. Разъяренный герой проделал над неуемными
агрессорами все те операции, которые они сами же ему и разрекламировали. В
Орхомен они вернулись с висящими на шее в виде ожерелья собственными ушами,
носами и руками, что, несомненно, являлось зверством, но такое уж тогда было
время, и не нам его осуждать.
Эргин. как царь оскорбленного города, потребовал выдать наглеца,
посмевшего покуситься на его посланников. Царь Фив Креонт противиться не
рискнул и вызвал к себе Геракла. Он долго рассказывал герою о сложном
междугородном положении, о том, что орхоменцы разорят город, если не
выполнить их требование, о необходимости самопожертвования и многом другом.
- Благородный муж обязан душу положить за други своя, понимаешь ты
это? - спрашивал Креонт с пафосом.
Геракл согласен был положить душу за друзей, и даже не одну, но не
свою. Он собрал жителей Фив на центральной площади города, где обычно
проходили советы горожан и которая, по традиции, носила название Советская,
и выступил с речью. В немногих, но сильных выражениях Геракл призвал
фиванцев бить топчущих их землю оккупантов. Он воздел над головой свою
"неотесанную дубину из дикой оливы", назвав ее "дубиной народного гнева,
которая поднимется и будет гвоздить по головам проклятых захватчиков".
Мощный, в львиной шкуре на плечах, он был невероятно эффектен, и ему
удалось зажечь своим глаголом сердца многих сограждан, но возникла одна