"Олег Павлович Смирнов. Барханы " - читать интересную книгу автора

над улочками и напоминал: Звени-город, Звени-город.
- Ты должна стать моей женой, - сказал Андрей.
- С этим не следует торопиться, - сказала Лиля.
Они вернулись в лес. Андрею хотелось безлюдья, первозданной тишины,
птичьего щебета, но то и дело попадались люди, и едва ли не у каждого
транзисторный приемник, мерещилось: люди начинены музыкой, и кусты начинены.
"Плоды цивилизации", - подумал Андрей и усмехнулся: на плече у Лили
транзистор, и Муслим Магомаев воркует: "Королева красоты... Королева
красоты..."
Они до вечера не выходили из лесу. Верхушки деревьев опрокидывались на
них и вертелись каруселью, пахло увядающим разнотравьем, и Андрей видел себя
в раскрытых глазах Лили.
Рука об руку, усталые, притихшие, в сумерках выбрались на тропу,
ведущую из военного санатория в дом отдыха связистов и дальше, в город.
Темнота густела, ползла от ствола к стволу, сизые туманы сочились из
оврагов, неяркая звезда холодно засветилась над лесом.
На полпути, прямо у тропы, за железной оградой - выкрашенная в
серебристую краску фигура солдата, замершая над могилой: в плащ-палатке и с
автоматом, обнаженная голова опущена. Андрей и Лиля проходили мимо могилы,
когда их обогнала шумливая группа парней и девчат. Долговязый парень
дурашливо заорал: "Внимание, братва! Прекратить разговорчики, отставить
шуточки! А то товарищ воин будет недоволен!" - и захохотал.
Андрей высвободил руку: "Извини, Лиля", догнав парня, сжал ему локоть:
- Обожди. Ты куда идешь?
- А тебе какое дело? Ну, на танцы. - В темноте белело лицо с черными
усиками, на белой рубашке черный галстук-бабочка.
- Слушай ты, остряк. Если бы не они, не ходить бы тебе на танцы, вообще
не ходить по земле.
- Ты что, чумной? - Долговязый сплюнул. - Лекции вздумал читать? Так
мне недосуг, как-нибудь в другой раз.
- Здесь зарыто сто пятьдесят человек. Неподалеку была передовая, немцы
стояли в Дюдькове, наши сражались насмерть. Над чем глумишься?
- Лежали и еще полежат, а мне законный твистик кинуть пора!
Пощечина была оглушительной. Парень покачнулся, сунул руку в карман:
- Ну, гад, это тебе так не сойдет! - и оглянулся на спутников, ища
поддержки. Но те отошли.
Кто-то проговорил:
- Да ладно вам, замнем для ясности. Пошли, Витек!
Витек брызгал слюной, грозил кулаком:
- Еще повстречаемся, гад! Я тебя запомню!
- Иди, иди, - сказал Андрей. - Ты запомни, что я тебе говорил. И
оплеуху запомни.
Бледная, перепуганная Лиля вцепилась в рукав, потащила:
- Пойдем отсюда. Он же с ножом!
- Я самбист, - сказал Андрей. - Но жалею, что замарал руки. А как их,
таких, пронять, скажи? Откуда они берутся, такие?
- Я не знаю, - сказала Лиля. - Горячиться все-таки не следует.
Достаточно слов...
- Не всегда достаточно, вот в чем беда.
Лиля отдышалась, улыбнулась: