"Олег Павлович Смирнов. Неизбежность (Дилогия, #2) " - читать интересную книгу автора

Уважительная причина у Черкасова? Не усмехайся, Глушков: когда тебя не
утверждали ротным, ты так же переживал, заспал, что ли, свои обиды? Не
заспал, но после понял: не стоит переживать. В гуще солдатских тел
раздалось, как вытолкнутое из этой гущи: "Ах ты, дешевка!" - "А ты дерьмо
в траве!" - и сержант Черкасов, еще более скривившись, сказал с тоскливой
строгостью:
- Отставить руготню!
Вот ведь как ранило человека! Казалось бы, что такое помкомвзвода? Да
такой же отделенный, в сущности, права те же самые.
А Черкасов переживает, задето самолюбие. Отделенный он нормальный, не
хуже и не лучше прочих. Я согласился бы и с его кандидатурой, но взводному
видней. Своим взводным, толковым, надежным хлопцам, я доверяю, на
офицерских должностях они смотрятся. Ни опытом, ни знаниями не уступают
лейтенантам, которых иногда присылали на взводы. С этими лейтенантами беда
форменная! Пришлют (старших сержантов, естественно, возвращают на
отделения), а вскорости кого ранит или убьет, кто просто заболеет - и
старшие сержанты сызнова становятся взводными. Непотопляемые сержанты, а
прибывающим лейтенантам, ну, не везло. Короче: так до сих пор старшие
сержанты и заправляют у меня взводами, и я ими доволен. А сержант Черкасов
в роте после штурма Кенигсберга, точней - после госпиталя. Им я тоже
доволен. Только зря переживает: пройдет война, воротится на гражданку, не
вечно же сержантом быть. Говорю об этом Трушину. Он отвечает:
- С Черкасовым сложно. У пего в Красноярске на вокзале встречка была...
нервишки могут и не выдержать.
- Что за встреча?
- Тише ты! Ротный, а не в курсе.
- Расскажи!
- Потом. А к Черкасову будь повнимательней. После Красноярска он сильно
переживает...
После Красноярска? Да что ж там была за встреча? А я-то думал:
переживает из-за того, что не назначили помощником командира взвода. Хотя,
наверное, и это есть.
Вскоре Трушин до конца просветил меня. Мы шли рядом, и, хотя говорить
было трудновато, Федор все-таки рассказывал - прямо в ухо. В его изложении
это выглядело приблизительно так (некоторые детали я дорисовал в своем
богатом воображении).
Красноярск! Владислав Черкасов с дружками на перроне, недалеко от своей
теплушки. Побледневший от волнения, он всматривается в разношерстную
толпу, ждет кого-то, дружок спрашивает:
- Телеграммки-то, сержант, вовремя отстукал?
- Из Омска телеграфировал, - рассеянно отвечает Черкасов. - Когда уж
стало ясно, что Красноярска не минуем.
- Адреса не напутал?
- Да как же я могу напутать? Не кто-нибудь - мать и невеста...
- Понятно! Тут загвоздка в другом. Точного часа, даже дня прибытия они
же не знают, это ж не пассажирский поезд... Смотри, сержант, зорчей!
Тот не отвечает, идет вперед, возвращается, снова спешит куда-то, снова
возвращается. Шарит глазами, зачем-то размахивает руками. За спиной -
шепоток дружков:
- Надо было пересесть где-нибудь, ну в Новосибирске, на пассажирский,