"Олег Павлович Смирнов. Неизбежность (Дилогия, #2) " - читать интересную книгу автора

ли такая наука? Есть! И на маньчжурских сопках мы ее продемонстрируем...
Пыль над колоннами столбом, и если сверху засечь эту картину,
фотоснимок оказался бы находкой для кое-чьей разведслужбы.
Но вражеских самолетов в небе не видно, видны лишь родные,
краснозвездные. А вражеские - чьи? Японские? Сохраняя военную тайну,
скажем: кое-чьи. Самолеты еще ближе к солнцу, чем мы, и мне кажется, им
еще жарче, хотя это вздор: воздух на высоте холодный. Временами тень от
самолетов скользит над нами, и хочется как-то придержать ее, мимолетную. И
это тоже вздор:
не придержишь. На полевые аэродромы, поближе к театру будущих военных
действий, перебазируются и бомбардировщики, и штурмовики, и истребители, и
транспортники. Славно, когда в небе тесно от своих, краснозвездных:
прикроют, как щитом. Подписываюсь под словами: пехотинцы уважают летчиков
не меньше, чем танкистов или артиллеристов. Штурмовики и бомбардировщики
такие удары наносят по противнику, расчищая путь наземным войскам, что
диву даешься! А "ястребки" не позволяют разгуляться "юнкерсам",
"хейнкелям" да "мессерпшиттам"...
Гляди-ка, вот и колонна "катюш" - реактивные установки затянуты
брезентом. Ну, это уже чудо военной техники: кто из нас не слыхал
потрясающего залпа "катюш" - непередаваемый скрежет, аж сердце заходится,
машины окутываются дымом, в воздухе раскаленные стрелы реактивных
снарядов, и они беспощадно вонзаются во вражеские укрепления, расплескивая
смертоносный огонь. Гитлеровцы до чертиков боялись "катюш". А дивизион
гвардейских минометов дал залп - и ходу, чтоб его не засекли, готов
стрелять с другой позиции...
Пыль, просвеченная солнечными лучами, золотится, сверкает - очень
красиво; оседает на потные лица, похрустывает на зубах - очень противно.
Глотка у меня пересохла, и непонятно, как может брызгать слюной хохочущий
весельчак-ординарец, в миру - Мишка Драчев. Зверски тянет пить, однако
удерживаю себя. Прислушиваясь, как булькает вода во фляге, закаляю волю.
Фляжки в роте не у всех, и комбат предупредил: на обильное водопитие не
рассчитывайте, вообще до обеда воды не будет. Все это цветочки, первые
километры по монгольской степи, ягодки - дальше, когда части
сосредоточатся в районе сбора, всей дивизией махнем по степи, степи
широкой, на юг, до Тамцак-Булака, расстояние - что-то около четырехсот
километров. Так-то вот: четыреста. По солнышку, по безводью и бездорожью,
с полной выкладкой. По Европе мы хаживали, по Азии еще не доводилось.
Ничего, пройдем и Азию.
Природа не главное для нас испытание. Главное - когда начнут стрелять.
Не в Монголии, а южнее, в Маньчжурии. Кто?
Да кое-кто. Военная тайна. Вообще-то говоря, до собственно Маньчжурии
надо преодолеть Внутреннюю Монголию, километров двести - триста, не
меньше. А Внешняя Монголия - это Монгольская Народная Республика, где мы
имеем честь находиться. Так-то, ежели уточнить. Но ежели без уточнении:
все, что лежит за границей, - Маньчжурия.
Слышу за спиной:
- Товарищ старшина, а правду говорят, что в Монголии зимой пятьдесят
градусов? - Вопросом разражается молчун Рахматуллаев.
То ли узбек забыл, что в эшелоне старшина уже рассказывал про это, то
ли сам Колбаковскпй забыл, но тот оживляется: