"Виталий Смертин. Не забывай о сердце (Роман) " - читать интересную книгу автора

получили лёгкие телесные повреждения. Пробовали устроить "тёмную", но и тут
дьяволёнок-кореец в последнюю секунду выскочил из-под наброшенного одеяла, и
опять - "лёгкие телесные"... Уходил он и из последующих коварных и даже
смертельных ловушек.
О противостоянии узнал замполит, пригрозил наиболее звероватым "дедам"
дисбатом, и тогда корейцу объявили бойкот. Никто - ни "салаги", ни
"черпаки", ни "духи" под страхом расправы не смели заговорить с отверженным.
Максим тогда выступил на комсомольском собрании батальйона против
бойкота и с критикой дедовщины. На расправу с ним после публичного
выступления никто не отважился, но "деды" объявили бойкот и ему, от чего
Максиму было ни жарко ни холодно, поскольку все остальные общались с ним,
как и прежде. Зато у него появился новый друг, который за год передал ему
многое из своего искусства.
Максим только сейчас понял, что он не учитывал в боевом искусстве самое
главное - концентрацию энергии и управление нею. Рассуждения Егора на эту
тему он тогда считал пустым трёпом и старался освоить только механическую
сторону телодвижений и ударов.
Из правой ладони Идущего вырвался невидимый для других огненный шар, и
Максим, сам не понимая, как это получилось, мгновенно блокировал его
встречными потоком энергии. Идущий изумленно поднял голову, на его туповатом
лице появилось выражение радости - радовался он настоящему противнику,
которому он покажет, что такое настоящий мастер, слуга Небесного. Ему
надоело убивать жалких говорящих животных, которые возомнили себя людьми...
Идущий кинулся в атаку, как уссурийский тигр. Могучая сила сочеталась в
нём с кошачьей мягкостью, и Максим, блокируя удары, видел, как струится по
телу ингруннского берсерка энергия эфирного и астрального миров. Ментал у
него почти не просматривался. Руки и ноги Максима выписывали сумасшедшие
траектории, а сознание в это время готовило удар, и вот он - ослепительный
жёлтый шар полетел в межбровье нападающего, и сумрачный незнакомец осел на
колени, тупо глядя, как тело противника пробивает застекленные рамы. Занятый
ментальной посылкой, Максим-таки пропустил последний удар - открытой ладонью
чуть ниже левой ключицы.
Идущему потребовалось полминуты, чтобы вернуть себе подвижность, и он
впервые ощутил страх от собственной беспомощности. Он знал, что по меньшей
мере неделю придётся восстанавливать нормальную энергетику. Такой удар могли
нанести разве что жрецы Небесного, но Идущий знал их всех, и в России, и в
Польше, и в Турции. Парень явно был шпионом какой-то далёкой страны.
Шатаясь, Идущий подошёл в выбитому окну. В полусотне метров шлёпал
плицами по воде "Хлебороб" - рейсовый пароход, что плавал из Одессы в Керчь.
Выбраться на трёхметровую каменную стенку причала было нельзя, плывущего
нигде не было видно, и слуга Небесного решил, что шпион утонул.
А Максим упал на палубу отходящего "Хлебороба". Его, оглушенного, тут
же затащили в трюм смекнувшие свою выгоду матросы.
Только через полчаса он очнулся на привинченной к стене койке. Разогнул
руки, потянулся. Каждая клеточка тела отдавала болью, но кости, по всей
видимости, чудом остались целы. Хорошо, что вовремя сработал подарок ворона,
иначе везли бы его сейчас в местный морг на вихляющейся по ухабам телеге.
Вверху заскрипело, и через проявившийся квадрат света вниз спустился
один из матросов.
- Очухался?