"Лиза Смит. Избранная ("Царство Ночи" #5) " - читать интересную книгу автора

* Гарнет (англ.) - гранат. (Примеч. ред.)

- И ты сказал ему об этом?
- Конечно. В конце концов он согласился, а потом поведал мне тайну их
семьи. То есть... - Квин горько рассмеялся, - не столько рассказал, сколько
показал. Когда я очнулся, то оказался превращенным в вампира. Ощущения были
те еще.
Ракель слушала, непроизвольно раскрыв рот. Она попыталась представить
себе тот ужас, который пережил Квин. Наконец она сказала:
- С этим не поспоришь.
Некоторое время оба молчали. Ракель не могла понять своих чувств.
Вместо отвращения и ненависти она испытывала жалость и сочувствие.
- А что случилось с Доув?
Квин напрягся.
- Она умерла, - коротко ответил он, давая понять, что время откровений
прошло.
- Как умерла?
- Не твое дело!
- Расскажи... Знаешь, Джон Квин, есть вещи, которые не следует таить в
себе. Если ты поделишься...
- Мне не нужен психоаналитик, - грубо оборвал он ее.
Квина вдруг охватила ярость, и темный огонь в его глазах должен был
испугать Ракель. Теперь он выглядел таким же диким и необузданным, как
другие вампиры.
Но она не испугалась. Ракель была на удивление спокойна, словно при
выполнении дыхательных упражнений.
- Послушай, Квин...
- Думаю, тебе лучше убить меня прямо сейчас, - сказал он. - Если только
ты не слишком напугана или не слишком глупа. Ведь эти наручники не смогут
долго сдерживать меня. А когда я освобожусь, то направлю этот меч против
тебя.
Ракель взглянула на наручники. Они были почти сняты. Конечно, дерево
было неподвластно вампиру, но только не металлические скобы, которые
скрепляли деревянные части. Еще немного - и его руки будут свободны.
Он был очень силен, даже для вампира. И вдруг ей в голову пришла
странная идея.
- Знаешь, - сказала она, - продолжай их расшатывать. Тогда я смогу
объяснить, как ты освободился.
- О чем ты?
Ракель достала нож и перерезала веревки, стягивающие его ноги.
- Я отпускаю тебя, Джон Квин.
Он замер.
- Ты сошла с ума! - воскликнул он.
- Может быть...
- Если ты думаешь, - продолжал он, пытаясь окончательно освободить
руки, - что я испытываю жалость к людям, потому что сам когда-то был
человеком, то заблуждаешься. Я ненавижу людей больше, чем Редфернов.
- Почему?
Его белоснежные зубы обнажились в улыбке.
- Нет уж, достаточно. Я не собираюсь объяснять тебе все. Просто прими