"Леонид Словин. Астраханский вокзал" - читать интересную книгу автора

спросил старик. "Посмотрим", - пожал плечами Илья. Тесть помолчал. "Будто
вся жизнь для тебя в этом, Илья, - дача, машина... Зверьки есть такие -
леминги. По радио передавали: упрутся однажды и за тысячи километров бегут к
морю, как кто их гонит! Стая за стаей. Там и топятся... Ничем, передали, не
своротишь!"
- К столу! - закричали из комнат.
Облезлый хозяйский дог вошел в кухню, прижался мордой Илье к колену.
"Откуда же такое чувство, будто что-то обязательно должно случиться?
Словно взялся обучить грамоте этого старого, облезлого дога, прозаложил
голову: или он научится читать, или моя голова с плеч долой. И с кем-то из
нас неминуемо что-то произойдет! - Илья тихо отстранил собаку. - Может,
милиционер на вокзале о чем-то заподозрил? Он как-то странно посмотрел...
Или мне показалось? Конечно, все завертится, когда объявятся первые
потерпевшие. Скорее бы он проходил, Новый год!"

31 декабря, 23 часа 30 минут

Дождь прекратился внезапно. Температура воздуха упала, образовалась
гололедица, которую тут же принялись травить солью и посыпать песком. По
платформам засновали уборочные машины. Несколько раз Денисов видел издалека
парадную фуражку начальника вокзала, которую тот надевал в исключительных
случаях.
Ни на минуту не умолкало радио. Дежурные по посадке метались от вагонов
к администратору - устраивали места, согласовывали.
Заканчивался час дополнительных поездов, автокаров, перевозки почты,
тележек носильщиков - "час разъезда", час "пик", которого так долго ждали.
Внезапно освещенные окна мариупольского скорого отправлением в 23.50
медленно двинулись вдоль перрона. Казалось, кто-то невидимый из темноты
потянул к себе провод с маленькими электрическими лампочками. Скошенными
квадратами поплыли по асфальту тени.
Картине отходящего поезда не хватало завершающего штриха.
И когда последний вагон поравнялся со срединой платформы, из тоннеля
показалась традиционная фигура опоздавшего. Неудачник в сердцах грохнул
чемоданом об асфальт, как это делало до него несколько поколений
опаздывавших, и сел, подперев голову руками. Хотя причина опоздания была у
каждого из них сугубо личная, все они были заранее принесены в жертву
неумолимому Закону больших чисел, определяющему количество всего, в том
числе новогодних пассажиров, следственных версий, вещей, оставленных в чужих
купе, и опоздавших.
Наступила тишина. Туман рассеялся еще раньше. Открылись верхние этажи
окрестных зданий, Дубниковский мост. Выведенное вязью "Москва" светилось
высоко над головой необыкновенно чистым пламенем...
Денисов прошел через тоннель в автоматическую камеру хранения. Здесь
было тоже тихо. Аккуратно пронумерованные ячейки поблескивали матово-черными
рукоятками электронных шифраторов. Постояв несколько минут, Денисов
эскалатором поднялся наверх. Огромный зал был почти пуст. Непривычно ярко
блестели скрытые всегда под ногами тысячи квадратных метров вымытого к утру
торжественно-серого кавказского мрамора.
"Вот он и иссяк, нескончаемый - длиной от одного праздника до другого -
поток пассажиров", - подумал Денисов.