"Семен Слепынин. Мальчик из саванны" - читать интересную книгу автора

Колдун и Хромой Гун медленно сближались. Наконец сошлись и встали, как
два медведя на одной тропинке. Они топтались на месте и кидали друг на друга
взгляды, полные глухих угроз. И вдруг Гун, заворчав, отошел в сторону.
Впервые уступил дорогу.
Ленивый Фао входил в стойбище, слегка приободрившись, с чувством
одержанной победы. Вот и его землянка. Только бы успеть нырнуть в нее,
закрыться пологом из оленьей шкуры. Там он в безопасности - никто не посмеет
войти в жилище колдуна.
Но толпа уже окружила Фао. Люди кричали, размахивали руками. Колдун
выставил свое обнаженное плечо с глубоким шрамом, и толпа притихла. Но скоро
град упреков, гневных восклицаний и ругательств обрушился на него с новой
силой. Особенно неистовствовали женщины.
- Наши дети голодают! - крикнула молодая Хана, протягивая на руках своего
младенца.
- Наши охотники приходят с пустыми руками!
- Твои духи не помогают! Где твои духи?!
Пытаясь оправдаться, колдун поднял вверх правую руку и сиплым голосом, но
с достоинством произнес:
- Мои духи молчат.
- Они у тебя всегда молчат! - яростно крикнула Гура.
Колдун съежился. Он опасался этой горластой женщины с крепкими, как ветви
дуба, кулаками. Гура подступила, готовая вцепиться в бороду колдуна.
- Мои духи сердятся! - взвизгнул Фао.
Толпа стихла и отступила. Гнева духов все люди племени боялись.
"Кажется, можно передохнуть", - обрадовался Фао и сел на камень, вросший
в землю рядом с его жилищем. Сзади, как и на Горе Духов, росла береза. Фао
прислонился к стволу и почесал спину. На его крупном морщинистом лице
изобразилось блаженство. И никто не мог догадаться, что колдун взволнован.
Да, он волновался, побаиваясь предстоящего небольшого события. Никто,
никакие духи не смогут предотвратить его. Кто это сказал? Колдуну хотелось
вспомнить давно забытые слова. Или вообще думать о чем-нибудь постороннем,
чтобы взять себя в руки, успокоить нервы.
Странный, очень странный колдун у племени лагуров... А может быть, уже
что-то знают, догадываются? Фао осторожно взглянул на толпу и успокоился.
Тревожиться нет оснований: люди видят его таким, каким он был и год, и два,
и много лет назад.
Женщины и дети смотрели на колдуна молча, лишь изредка тихо
переговаривались. Но тут снова (колдун знал об этом заранее) вперед
выступила сварливая и злая на язык Гура.
- Твои духи не сердятся! Они спят! Ты спишь, и твои духи спят!
"Ну и зануда", - поморщился Фао и с внутренней усмешкой подумал, до чего
непривычно здесь само слово "зануда". Оно появится потом, много веков
спустя...
И снова взгляд колдуна погрузился в сумеречные дали грядущих столетий,
снова пытался вспомнить он давно угасшие в памяти слова. Грустные,
обреченные слова... Они искорками вспыхивали в тумане, гасли, снова
загорались и наконец встали в стройный ряд:
"Что бы ни случилось с тобой, оно предопределено тебе от века. И
сплетение причин с самого начала связало твое существование с данным
событием".