"Лев Исаевич Славин. По ту сторону холма " - читать интересную книгу автора

и он туда же. Двое других, прислонившись к стене, дымя сигаретками, с
усмешкой наблюдали и изредка разражались поощрительными возгласами.
- Брось ломаться, пойдем с нами, - говорил херувимчик, оттесняя девушку
к стене.
Другой, сутуловатый верзила с впалой грудью, с утиным носом на
истасканном лице, выплюнул окурок и сказал негромко:
- Чего там с ней цацкаться. Хватай ее за то самое и тащи во двор.
Херувимчик рассмеялся и притянул к себе девушку. Она вскрикнула и
рванулась. На тротуар посыпались книги, тетрадки, покатилась ручка,
запятнанная чернилами. Темные косы разметались. Девушка беспомощно
озиралась. А юноша не выпускал ее плечика, сияя своим нежным, точеным лицом,
уверенный, что он не может не нравиться.
Вдруг девушка наклонила голову и укусила его в руку.
Херувимчик выругался. Он грубо обхватил ее и поволок к полутемному
подъезду. Другой рукой он зажимал ей рот.
Нарбутас вышел из тени. Все его горе, все его сердечные муки вдруг
пропали. Сейчас он чувствовал одно: бешеную ярость. Так могла бы чувствовать
бомба за секунду до взрыва.
Он схватил херувимчика за шиворот и сильно тряхнул его. Тот вырвался и
отскочил. Жестокая гримаса, искажавшая его красивое лицо, сменилась
удивленным выражением. Он поправил воротничок, усмехнулся и посмотрел на
приятелей. Они переглянулись. Потом все трое неспешно с разных сторон стали
приближаться к кузнецу, окружая его.
Внезапно верзила с утиным носом толкнул Нарбутаса. Он попал в объятия
херувимчика, который отшвырнул его к третьему парню. Это был щеголь с
напомаженной головой, низким лбом и круглой спиной, похожий на элегантную
обезьяну. С неожиданной в таком щуплом человеке прытью он толкнул Нарбутаса
в грудь. Кузнец влетел в подъезд. Вся эта операция была проделана бесшумно и
молниеносно. Нарбутас понял, что он дал провести себя: они загнали его в
темную подворотню, как шар в лузу, и здесь возьмутся за него.
Он хотел сказать: "Ребята, что ж это за мода такая: втроем на
одного?..."
Но надо было дать девушке время исчезнуть. Отступая в глубь арки, он
видел, как она подобрала книги, оглянулась и опрометью побежала вдоль по
улице.
Кузнец, расставив ноги пошире, опустил подбородок к груди, выдвинул
левое плечо. Кулаками он прикрыл лицо, локтями - сердце и печень.
Парни не заставили ждать себя. Они ринулись на него разом.
Нарбутас отразил удар напомаженной обезьяны и увернулся от кулака
херувимчика, нырнув ему под руку. Но его настиг верзила. Правда, удар
пришелся в ухо, а не в сонную артерию, куда, видно, тот метил. Все же в
голове у кузнеца сильно загудело, и по щеке тепло заструилась кровь.
Нарбутасу опять захотелось попросить: "А может, хватит, ребята? Я
инвалид все же..." Но гордость не позволила ему сказать это.
А вскоре он и вовсе забыл о своей болезни. Он никогда не мог делать два
дела сразу. Болеть так болеть. А уж драться так драться.
Он дрался расчетливо. Он не нападал, а только старался отражать удары.
Он вертелся между тремя парнями с такой быстротой, что всюду, куда они ни
совались, они встречали сухие и твердые кулаки кузнеца. Он бился покуда
вполсилы. Он берег себя. Он стремился выиграть время. Он надеялся, что