"Алексей Слаповский. Вещий сон (Детективная пастораль)" - читать интересную книгу автора

года.
- Ты извини, - сказал Антоша на прощание. - Это все мать с отцом. Иди
да иди. А я и не хотел.
- Что, не нравлюсь?
- Нравишься вообще-то.
- В чем же дело?
- Да так...
- Это хорошо, - сказала Катя. - Это очень хорошо.
С весны, когда объявлено было о свадьбе, и до самых последних дней,
когда уже полным ходом шли приготовления к торжеству, Антон и Катя почти не
встречались.
- Ты извини, Катюшенька, - сказал Гнатенков. - Я тебе должен сказать
вместо матери, должен сказать то, что она должна была бы сказать, да и то не
сказала бы. Раз уж он тебе жених, то надо бы, сама понимаешь. Секс есть,
б..., извини (он волновался), важнейшее достижение человеческой цивилизации,
без которого она не может жить. Я вот, как ты знаешь, кладовщицу-разведенку,
несмотря на светлую память о твоей маме, Шурку, б..., извини, время от время
помолачиваю, она же, б..., извини, одинокая и жаждует человечности в виде
физических отношений, хоть и дура. Мне, мужику, Илье Трофимовичу, без этого
нельзя, я молод еще. Так вот: ты бы попробовала с Антоном, чтобы потом не
было у вас дисгармонии в эротическом плане сексуальности. Может, он окажется
совсем дохлый? Как тогда? Тогда переигрывать это дело?
- Мы больше не будем об этом говорить, - сказала Катя.
- Хорошо, - согласился растерянный Гнатенков, думая, что это у Кати от
скромности, но, покрывая тут же эту думу мыслью, что не в скромности тут
суть, а в каких-то вещах, которые ему, Илье Трофимовичу, не понять. Вот была
бы она родная кровь - он бы не умом, а чувством крови понял. Но нет крови,
есть душа, а душа - опасное дело... И он с тоской заглядывал на обложку
книги, которую Катя держала в руках, и видел: Альбер Камю. "Бунтующий
человек". Этих книг по ее просьбе он напокупал в городе множество, пробовал
читать, но чего-то пугался. Может, он боялся узнать то, что знает она, и
Катя сделается против него беззащитной? Нет, пусть она будет умней, так
спокойнее.
Катя же в этот самый момент размышляла о том, что экзистенциализм
примитивен, основан на сумме книжных знаний и ленивых окрестных наблюдений,
художественные же книги экзистенциалистов слишком идейны, их и писать-то не
стоило: уж сочинять идею, так сочиняй идею, а сочинять художественность, так
сочиняй художественность на основе самого себя. И ложилась читать и
перечитывать книжку Колин Маккалоу "Поющие в терновнике", наслаждаясь
глупостью книги.
Часто, отложив книгу, плакала. Никто не видел этих слез. Никто вообще в
Золотой Долине не обратил внимания, что Катя никогда не смеялась и даже не
улыбалась, этого не заметили, потому что лицо ее само казалось смехом и
улыбкой.
Поплакав, она бродила по дому. Подходила к книжным полкам, обводила
глазами тома философов всех времен, родов и мастей и со вздохом ложилась
опять читать "Поющие в терновнике" и есть яблоки. Она очень любила яблоки,
особенно осенние - румяные, хрусткие. Но вдруг замирала, пораженная мыслью:
вдруг ей, например, придется попасть в тюрьму, где не дают осенних яблок? И
слезы вновь катились из глаз...