"Алексей Слаповский. Гибель гитариста" - читать интересную книгу автора

его схватили бы, а он, радостный, полез бы драться с милицией, виновной
тоже, естественно, в его покалеченной жизни, - и сел бы после этого в
тюрьму и погиб бы там, - но отец успел подхватить Диму - и даже не
испугался, потому что Дима от падения тут же пришел в себя, отец и не
заметил, что он терял сознание, спросил только: "Ты чего?" - "Пешком
хочу", - сказал Дима. И отец остался счастлив, не разошелся с женой, не сел
в тюрьму, разочаровался же в социализме и коммунизме гораздо позже, по мере
того, как и все прочие разочаровались, - он, впрочем, этого почти даже и не
заметил, так как занят был более важными делами: после Димы у него родилась
Настя, после Насти Оля, после Оли Катя и, наконец, пятым был Олег, которому
сейчас всего три года. Скорее всего, именно от отца Дима перенял этот
неуемный интерес к процессу жизни, правда, у него он был направлен в другую
сторону и детей, например, он не хотел, ему достаточно было младших сестер
и брата. Семья жила трудно, но дружно в большой квартире, специально
соединенной из двух в большом типовом доме - городское начальство пошло
навстречу ввиду такой чрезвычайной (для города Саратова) многодетности,
подстегнутое, по правде говоря, статьей в газете, которую написал
одноклассник отца Димы, ставший журналистом и изумившийся однажды, придя в
гости, в каких условиях живет семья друга детства: две комнаты на
шестерых - Олега тогда еще не было.
О семье можно рассказывать долго, мы - о Диме. И - об одной из его
сестер, Оле - но позже.
Родившись в Саратове, Дима никогда и никуда за его пределы не выезжал.
Он страстно любит природу, городские деревья и кусты многое говорят его
душе своими пыльными листьями, однако природы во всем ее загородном
великолепии: лес, поле, овраги - он, конечно, не вынесет, он сейчас же
сойдет с ума.
А вот от музыки Дима часто плачет - и от хорошей, и, к сожалению, от
простенькой, популярной. Стоит услышать ему по телевизору: ты уехал, милый
мой, не простился ты со мной, как быть, не знаю сама, ведь я осталась
одна, - и глаза начинает пощипывать - потому что он представляет вдруг тех
покинутых и брошенных, кто слова эти воспринимает всерьез, кто со слезами
слушает глупую песню - вот за них и с ними заодно Дима и плачет...
Утром накануне этой ночи Дима, как часто с ним бывало, не спал. Он пил
чай, смотрел в окно и вспоминал, как провожал после посиделок у Дениса
Ивановича красавицу Эльвиру Нагель.
Она не местная, приехала из города Нальчика учиться в университете - и
выучилась. Домой почему-то не вернулась, снимала квартиру с телефоном -
видимо, у нее были зажиточные родители, помогающие ей издали деньгами. Дима
мог бы расспросить ее подробней, но не хотел этого, он не хотел знать о ней
слишком много. Достаточно с него сплетен, что она в годы учебы была
чересчур доброй девушкой и никому, живя в общежитии, не отказывала. Диме на
эти сплетни наплевать. Даже если это правда. Он видел в этом только лишь
страсть к жизни. Сейчас Эльвира выглядит слегка усталой и очень взрослой в
свои двадцать пять лет, гораздо старше Димы - так ему кажется. Дима любит
ее. То есть, вернее, себе он говорит, что просто немного влюблен, ведь если
окажется любовь - тогда страшно, тогда неизвестно, что делать. У него уже
было это в школьные годы. Он задыхался, он не мог поверить: вот она, рядом,
живая, можно видеть ее, слышать - сколько угодно. Заговорить же с ней не
только о любви, но даже о чем-то обыденно-школьном он не мог: немел,