"Зигмунд Янович Скуинь. Нагота " - читать интересную книгу автора

тех или иных обстоятельствах. Появилось желание поболтать с приятелем -
изволь довольствоваться телефоном. Увлечение хоккеем удовлетворялось
сводками спортивных новостей. Нет, не совсем он задубел, по утрам еще бегал,
делал зарядку, зимой по субботам и воскресеньям становился на лыжи, летом
плавал, садился на весла. Но побудительные причины теперь были другие,
обретали откровенно практический смысл - не отяжелеть бы, не расползтись, не
расслабиться. Жирок человеку все равно что ржавчина железу, запустил - и
пиши пропало.
Хлынул настоящий ливень. Турлава это особенно не расстроило, он только
прибавил шагу. Расцвеченный огнями асфальт закипел, дождь сек в спину и в
грудь, струился по щекам, стекал за воротник. Улица, воздух, земля -
сплошное движение. Довольно бестолковое движение, хаотичное, но понемногу
воды находили русла, собирались, дробились, отводились. Великий момент
перемещений и брожения. Все клокотало, стремилось куда-то. Водосточные трубы
взахлеб глотали низвергавшиеся в них потоки, троллейбусы, автобусы,
распираемые от обилия пассажиров, едва волокли свои грузные туши. Люди
штурмовали магазины, толкались у прилавков, толпились у стендов. Громыхали
кассы, разносились аппетитные запахи.
В гастрономе все еще продавали апельсины. Огромные витрины, будто в ряд
поставленные телевизоры, демонстрировали решающие бои за витамины - ящики
проворно опустошались. Женская половина КБ телефонии предусмотрительно
запаслась дефицитным товаром еще в рабочее время. Этот народ обладал
удивительной сноровкой выбираться за пределы заводской территории. Турлав
вел ожесточенную борьбу с меркантильными набегами, - впрочем, старался шума
не поднимать, коль скоро отлучки были кратковременны и серьезного ущерба
работе не причиняли.
Ну и ну, он глазам отказывался верить, когда в толчее, среди охотников
за апельсинами, увидел и Стурита. Стоило на него поглядеть час-другой назад,
на заседании месткома, и невольно закрадывалась мысль, что много он не
надышит, не дай бог, упадет и развалится, хоть "скорую помощь" вызывай. Но
вот уж по очередям толкается. Интересно, какой из своих дам вознамерился
сделать подношение.
Турлав хмыкнул про себя. А час тому назад все представлялось в
трагическом свете. Хотя и с привкусом комедии. О такого рода
разбирательствах еще лет десять - пятнадцать тому назад в газетах и журналах
писали, что называется, на полном серьезе, в последнее время - больше с
усмешкой. И вот пожалуйста, у самих на предприятии разбирается персональное
дело: инженер Стурит на виду у всего коллектива вступил в связь со своей
подчиненной, работа, понятно, страдает...
Турлав помнил Стурита по университету, они были одногодки. Тихий,
вежливый, тактичный, - один из тех, у кого отсутствие таланта удачно
возмещалось упорством и терпением. Турлаву довелось даже на свадьбе погулять
у Стурита, еще в студенческие годы, - в Кулдиге или Айзпуте, - пиршество
получилось на славу, пиво пили бочками, в пустом сарае были накрыты столы, а
ночью палили ракеты. Позже они отдалились друг от друга, хотя работали в
одном здании. (Как поживаешь, отлично, жена здорова, все в порядке, ну,
передавай привет.) Стурит на семейную жизнь никогда не сетовал, разве так, к
слову, да и то в рамках приличия. Не мог нахвалиться своими дочерьми. В
последнее время Стурит, правда, что-то сдал, погрустнел, начал в весе
терять, только сразу ведь не догадаешься, в чем дело. И вот Турлаву поневоле