"Николай Сказбуш. Октябрь " - читать интересную книгу автора

- Не я глупый, ты глупая, - возмутился Тимош, - глупая обиженная
девчонка. Есть такие: слезы в три ручья, забьется в угол и на всех сычом
смотрит. А толку что?
- Попался б мне раньше такой разумный, может, и не смотрела сычом.
Истратив все доводы и слова, они целовались, Пресытясь поцелуями,
говорили о хозяйстве.
- Я тебе еще и жито помогу убрать, - заверял Тимош.
- Уберешь, если самого не заберут.
Они продолжали обсуждать крестьянские дела, Тимоша поражал ее трезвый
хозяйственный ум, природная сметливость, расчетливая забота на десяток лет
вперед. Поражала ее обстоятельность и умение видеть все вокруг до мелочей и,
вместе с тем, смелость и размах. А еще больше то, что все эти добрые
качества оставались втуне, никому не нужными, захлебывались в бестолковой
сутолоке обнищавшего двора. Он знал, что так же было и рядом, на соседском
дворе и всюду, по всей земле.
Он заглядывал в ее глаза, находя в них то, что бессильны были передать
слова. Они лежали рядом, увлеченные сказочными планами, забросив хату,
позабыв о насущной копейке.
- Тимошка-а!
Голос тетки Мотри отрезвил их. Тимош подхватился, высматривая
кратчайший путь через огороды. Люба остановила его.
- Хлопчик, что ли? Слава богу, ворота есть. Я тебя еще и за ворота
проведу.
Она проводила его, шла рядом, маленькая и решительная.
- Еще и постоим тут, поговорим.
Поговорили о предстоящих на завтра заботах - надо отвести коня
подковать, ободья на колесах разошлись, надо шины набить, она верила в его
рабочие руки. На прощанье сказала строго:
- Улицей приходи, как все люди.
Крикнула вдогонку.
- Завтра с утра приходи!
Пятипудовая баба, торчавшая каменным идолом за тыном соседнего двора,
молча неодобрительно следила за всем происходящим. Каменный лик ее ничего не
выражал и только большой прямой рот вытягивался еще больше.
Лома тетка Мотря принялась было угощать Тимоша борщом. Наталка
громыхнула миской.
- Да что вы, мама, только напрасно беспокоитесь. Он уже, слава богу,
сытый.
Под праздник тетка Мотря с Наталкой отправились в Ольшанку. Говорили,
что у местных доморощенных чеботарей можно выменять добрые сапоги на
мануфактуру.
Наталка все уши прожужжала:
- Что я вам, самая последняя! Другие все девчата гетры попривозили из
города. Одна я пятками обязана сверкать!
Что было ответить? Слушала-слушала Матрена Даниловна, вздыхала-вздыхала
и решила, наконец, отнести в Ольшанку ситчик, подаренный сестрой.
Прибавила еще самосада, пачку чая китайского, довоенного, - подарок
Тараса Игнатовича, - отсыпала муки. Тимош молча следил за этими сборами,
удивлялся тому, как с одинаковой деловитостью отправлялась она и в Ольшанку
на менку, и в военный городок с прокламациями.