"Николай Сказбуш. Октябрь " - читать интересную книгу автора

Тимош вошел в хату в самом конце разговора. Приезд брата взволновал не
на шутку - младшенький обхаживал его со всех сторон: и так заглянет, и этак,
и рукав пиджака разгладит, и картуз двадцать раз переложит с места на место,
и все расспрашивает: надолго ли, да что в Питере, и когда, наконец, в старое
гнездо вернется.
- Парубок. Па-арубок! - восклицает Иван, разглядывая младшенького. - Да
он хоть куда - казак. Да вы поглядите, мамаша, казака вырастили!
- Ну, уж, - смущенно отзывается Прасковья Даниловна, но ей приятно, что
хвалят младшенького, и она торжествующе посматривает на старика: слыхал,
мол, ворчун неугомонный?
- Батько сказывал, работаешь?
Тимош хотел было ответить привычно и не без гордости "на оборонном", но
почему-то на этот раз звонков слово застревает в горле:
- Работаю. На станке.
- На станке! Здорово. Пробы сдавал?
- Да нет, пробу не сдавали...
- Это как же? - подивился Иван, - ставят казака за станок и пробы не
требуют?
- Штамповщики, - не выдержав, вмешивается в разговор старик, - зачем им
проба.
- Тарас! - недовольно одергивает его жена.
- А что, Тарас. Правду говорю. Нажал на педаль, раз-два, готово.
- Ну, штампы бывают разные, - неодобрительно перебивает отца старший
сын, - подогнать иной штамп - нужно настоящим мастером быть. Пуд соли
съесть. Иная деталь попадется...
- Да какие у них детали. Одна деталь отныне и до века. Весь завод
сейчас на одну деталь сел. Не завод, а штамповка оборонная. И мастеровой
такой же пошел, понабирали с бора по сосенке. Ни закалки настоящей нет, ни
сознания.
- Неверно вы говорите... - нахмурился Тимош.
- Неверно? Не видал, кого набирают? Настоящего рабочего человека в
окопы угнали, чтобы вас дураков хомутать не мешал, а всякий сброд
понабирали, поездников, "гусятников", которым свой кабан или хромая корова
дороже нас с тобой. На нас плюют и к нам же от фронта прячутся. Вот какие
нынче штамповщики пошли. Раньше, бывало, рабочий школу проходил, пять лет в
котле варился, пока наше рабочее звание заслужит. Пока до винтика дойдет,
сам тыщу раз обточится, отшлифуется. А сейчас понагнали пацанов педали
нажимать.
- Нет, батько, ты неправ. И у нас в Питере на оборону работают, да
никто рабочего дела не пропивает. Нигде так, как в Питере, не зарабатывают,
а своего никто не забывает.
- Так у вас там путиловские, а у нас беспутиловские.
- Неверно, батько. Не говори. Сам знаешь: человек сердится - добра не
скажет. И Тимошку напрасно облаял.
- А ты что его защищаешь? Ты меня со старухой защищай. Столичный!
- Э, батько, вы маму нашу старухой не называйте. Женщина она у нас
совсем еще молодая, в полной силе и, по-моему, по-столичному, вполне
красавица, - Иван обнял Прасковью Даниловну, по-мальчишески ласкался к ней.
- Ну, я вижу, все вы тут красавицы собрались. Один я урод в семье, -
насупился Тарас Игнатович. - А про Тимошку вот что я тебе скажу. И тебе,