"Николай Сказбуш. Октябрь " - читать интересную книгу автора

Украдкой говорили, что деталь "247" - к минометам новейшего образца и
служит для большего радиуса действия, для наивысшей степени поражения. Из
главной конторы то и дело прибегал главный инженер, человек, вообще говоря,
добрейший, прекрасный семьянин: каждую субботу приезжала за ним жена с двумя
девчушками-погодками, одна с голубым, другая с розовым бантом, вся контора
любовалась ими и хором желала всяческого счастья. Никто никогда на заводе не
слышал от него грубого слова, в любой беде, в любых невзгодах искали у него
заступничества. И вот теперь он сновал по заводу с перекошенным от злобы
лицом, почерневший от бессонницы, высохший и прямой, как шомпол, и кричал:
- Под суд! Мерзавцы! На фронт, в окопы!
Все предыдущие дни телеграф приносил известия об очередных неудачах на
фронте, и каждый невольно думал: на кой черт гнать проклятые шрапнели, с
дьявольской точностью высчитывать радиусы и коэффициенты, когда все равно
они попадают в руки предателей и шпионов и все заканчивается поражением на
фронте.
Зачем эта война? За что умирают солдаты?
"Война нужна царю и панам - каждый рабочий знает эту простую истину, -
думал Тимош, - так почему молчим, что затуманило голову?"
Как раз в эту минуту подошел Сашко.
- Подожди меня на левадке. Дело есть, - и побежал за резцами.
В условленный час встретиться не удалось, навалили сверхурочную работу:
теперь то и дело оставались на ночную смену.
- Скоро койки в цех перенесем, - невесело шутили рабочие.
Пришлось отложить встречу.


8

В тот день приехал на побывку сын Ткача, питерский типографщик Иван,
приехал не один, а с приятелем. Товарищ Ивана был человеком солидным,
бывалым, столичную рабочую и партийную жизнь знал хорошо. Имени его Тимош не
запомнил, да это и не имело значения, так как в дальнейшем с ним он больше
не сталкивался.
Иван за время отлучки изменился мало; возраст его трудно было
определить - рядом с Тимошем он казался старшим, а рядом со старшими совсем
еще молодым. Но и он питерскую марку держал высоко, обладал несомненно
кое-каким опытом общественной деятельности, и Тимош поглядывал на него в ту
пору с благоговением.
Отец, по всему видно было, гордился сыном, однако не мог простить ему
измену союзу "Металлист", хотя, разумеется, и типографщик - дело славное!
Собрались вокруг стола, тряхнули стариной, то да се, и принялся Тарас
Игнатович жаловаться на Тимошку: не удался, мол, парень, ни в мать, ни в
отца!
- Ну, что ж ты хочешь - младшенький! - снисходительно ухмыльнулся
Иван. - Было время и меня журили, отец.
- Это ты про ремень?
- А хоть и про ремень. Всяко бывало. Каждый станок наладки требует.
- Да уж помню, налаживал, - покачала головой Прасковья Даниловна.
- Э, не об этом речь, - недовольно отмахнулся Тарас Игнатович, - не
нашей дорогой мальчишка идет. Вот что. Ты его прямо, а он все в сторону.