"Николай Сказбуш. Октябрь " - читать интересную книгу автора

- Не надо, мама, было - прошло!..
- Добро, добро, Тимош. Вижу, сейчас у тебя иное на душе. Ну, счастливо,
сынок.
- Спасибо, мама!
Он торопливо ушел, уверенный в том, что и на его улицу заглянул
праздник.
Однако с каждым шагом беззаботность покидала его.
- Не придет, не придет, не придет, - стучало сердце.
Она не пришла.
Неделю промучился Тимош, места не находил. Хоте было пойти к прежним
товарищам - душа не лежала, и гулянки, и карты опротивели. Оскорбляла
грубость, грязь, хотелось, чтобы все кругом было красивым, хорошим.
- Извелся совсем, - тревожилась Прасковья Даниловна, - хоть бы уже на
завод скорей.
Тарас Игнатович был озабочен заводскими делами.
- Продали сходку, сволочи. Завелся среди нас иуда проклятый. - Он уже
не видел ни жены, ни Тимоша, день и ночь грызла его одна мысль: завелся
иуда.
Вставая с зарей, засыпая за полночь, Тимош думал о ней, слышал ее
голос, шаги, ощущал прикосновение рук угадывал ее всюду, во всем - в пении
птиц, в сиянии звезд, в лучах солнца. Стоило только распахнуть окно, она
врывалась в комнату вместе с дыханием свежего утра.
В доме от зари и до зари все были заняты трудом, говорили только о
труде, нелегкой жизни, куске хлеба, все было насыщено работой либо
разговорами о нужде; и Тимош вместе со всеми работал, принимал на себя
домашние хлопоты, бесконечные заботы по хозяйству, казалось бы, не
оставалось места для мечты, для пустых мыслей.
Но дело, как назло, спорилось, горело, как никогда: пила сама пилила,
топор справлялся со всем, что попадало под руку, ведра бежали от криницы,
словно их ветром гнало, - и снова он со своими думами, снова журчит ее речь!
Хоть бы уж на завод скорей!
Так пришла суббота.
За церковной оградой ее не было. Восковые старушки толпились на
паперти, перезрелые девицы с блудливыми глазами и постными лицами шмыгали
взад и вперед. Служение только началось, из храма доносились слова молитвы,
хор, перекликаясь со священнослужителем, отвечал на его призывы тихим
приглушенным "Господи, помилуй, господи, помилуй, господи, помилуй" и только
изредка возвышался: "Тебе, господи!".
Старческий, но чистый и ясный голос священника доносился из алтаря,
поднимался к сводам, разливался по храму, проникал на подворье.
Тимош обошел церковный садик, сняв картуз, заглянул в храм, протискался
вперед, пробираясь из ряда в ряд, собирая негодующие взгляды молящихся.
Осмотрев оба крыла и все углы, вышел через боковые двери, устроился на
скамье перед крыльцом. Тягуче, как церковное пение, тянулось время; закинув
руки за голову, он смотрел на людей, на витые колонны и купола, на золотые
кресты.
Батюшка возглашал слова любви к богу и друг к другу:
- Сами себя и друг друга Христу-богу предадим!
И хор отзывался:
- Тебе, господи!