"Митчел Сканлон. Пятнадцать часов" - читать интересную книгу автора

хуже точно уже не будет. И это, по крайней мере, даст мне хоть немного
морального удовлетворения. Приказы? Ха! Как будто они достигли чего-то этими
своими проклятыми приказами, кроме того, чтобы сделать все в десять раз
хуже. Ты хочешь знать о приказах? Спроси Репзика. Если бы какой-то идиот из
артиллерийского командования не отказал нам в огневой поддержке во время
последней атаки, Репзик, может быть, остался бы жив. И кстати, как насчет
нашего нового друга? Вы все видели, что случилось с тем посадочным модулем.
Спроси салагу, что он думает о приказах, которые послали его через
пол-галактики не на ту планету?
Неожиданно все в траншее повернулись к Ларну. Понимая, что он сейчас
выглядит как кролик, попавший в свет фар приближающейся машины, Ларн мог
только смотреть на них с глупым видом, не зная что сказать.
- Может быть, он еще в шоке? - сказал Булавен заботливым голосом. - Да,
парень? Ты в шоке?
- Скорее, обмочил штаны от страха, - сказал Зиберс, четвертый боец в
траншее. Худой и жилистый, среднего роста. Зиберс выглядел моложе остальных:
возможно, ему было двадцать с лишним, тогда как Давиру и остальным было уже
за тридцать. Рыжеволосый, с лицом, покрытым ямками и оспинами, Зиберс
зловеще посмотрел на Ларна и насмешливо оскалился. - Посмотрите на него.
Если его лицо станет хоть чуть-чуть более серым, его и не разглядишь на фоне
грязи. Мне кажется, он боится, что если скажет, что он на самом деле обо
всем этом думает, какой-нибудь комиссар услышит его и пристрелит.
- Ххх. Не волнуйся на этот счет, - сказал Давир. - Слышишь, салага?
Можешь говорить свободно. Да, было время, когда к нам на фронт всегда
заявлялись комиссары, чтобы возглавить атаку и так далее. К счастью, наши
друзья орки о них позаботились. И все комиссары, которые были достаточно
безумны для того, чтобы захотеть присоединиться к части на линии фронта, уже
давно убиты. А те комиссары, которые остались, имеют очень развитый инстинкт
самосохранения. Достаточный, чтобы всеми средствами держаться подальше от
фронта. Так что давай, салага. У тебя есть мнение на этот счет? Давай
послушаем его.
- Да, в самом деле, - сказал Учитель. - Мне очень интересно узнать, что
ты думаешь.
- Давай, салага, - сказал Зиберс, его голос был резким и
издевательским. - Чего ты ждешь? Гретчин тебе язык оторвал?
- Не дави на него, - сказал Булавен более доброжелательным тоном. - Как
я и сказал, он, наверное, еще в шоке. Я уверен, он скажет нам потом.
С выжидательным выражением на лицах гвардейцы замолчали, ожидая ответа
Ларна. Чувствуя себя стесненным от болезненного осознания того, что четыре
пары глаз смотрят на него в тишине, Ларн несколько секунд мог только сидеть
с открытым ртом, слова умирали на языке даже до того, как он мог их сказать.
Потом, думая обо всем, что он увидел и услышал за последние несколько часов,
голосом, слабым от страдания, он дал им единственный ответ, который у него
был:
- Я... я ничего не понимаю, - сказал он, наконец. - Ничего из этого.
Ничего из того, что случилось со мной сегодня, не имеет никакого смысла.
- А чего здесь понимать, салага? - сказал Давир. - Мы застряли в этом
проклятом городе. Мы окружены миллионами орков. Каждый день они пытаются нас
убить. А мы пытаемся им этого не позволить. Вот и все.
- Весьма сжатое изложение, Давир, - сказал Учитель. - Хотя ты забыл